Всего семь месяцев воевал с фашистами лётчик Сергей Макаров, но несколько наших выдающихся асов, в том числе Герои Советского Союза, генералы Сергей Долгушин и Александр Семёнов, которые всегда были скупы на похвалы, оставили благодарные воспоминания о нём и о его подвигах на Калининском фронте, прежде всего – под Ржевом.
ДОРОГА В НЕБО
Сергей родился 8 мая 1919 года в деревне Нестерово нынешнего Вяземского района Смоленской области, совсем рядом с Тверской землёй. Ему было двенадцать лет, когда семья переехала под Ленинград, в Гатчину. Парень окончил здесь 8 классов средней школы, на здании которой ныне укреплена мемориальная доска в его честь. Потом началась рабочая биография Сергея Макарова: он стал электросварщиком на Ленинградском заводе подъёмно-транспортного оборудования им. С.М. Кирова. Как раз тогда предприятие передали в ведение Наркомата тяжёлой промышленности – здесь первыми в стране приступили к выпуску кранов грузоподъёмностью до 40 тонн. При этом использовались сварные технологии, в освоении которых молодой специалист весьма преуспел.
Здоровье у Сергея было отменное: несмотря на огромную нагрузку на работе, по вечерам он учился в аэроклубе. Здесь у него тоже всё получалось с лёгкостью. Поэтому совсем не удивительно, что в 1938-м, после призыва в Красную Армию, талантливого парня направили в Чугуевскую военную авиационную школу пилотов, которую он окончил как раз накануне Великой Отечественной войны. Это был тот самый знаменитый выпуск чугуевцев: сразу 43 человека стали Героями Советского Союза!
\
ЭТО ФАНТАСТИКА!
С июля 1941-го младший лейтенант Макаров на фронте: сначала – в 122-мм истребительном авиаполку, затем – в отдельной авиационной эскадрилье, наконец, – в 180-м ИАП, где он летал на МиГ-3. Небо родной Смоленщины, Подмосковье, Калининский фронт…
С 8 августа в составе 46-й авиадивизии полк уже вёл бои под Ржевом, а 20 августа на аэродроме Сёлы (нынешний Нелидовский район) в его состав была включена отдельная истребительная авиаэскадрилья Александра Семёнова.
Боевые товарищи с удивлением и одобрением отмечали, что Сергей уже во время первых боевых вылетов показал не только хорошее владение самолётом, но и столь необходимые истребителю чутьё, отменную реакцию и надёжность. 17 сентября 1941 года над деревней Горовастица он одержал первую воздушную победу – сбил в паре вражеский Hs-126, за что был награждён орденом Красного Замени. В начале октября состоялись новые победы над врагом, располагавшим более современными и скоростными истребителями. Только за одну неделю Макаров сбил лично и в группе 8 вражеских самолётов. Для 1941 года – фантастический результат!
\
ПОБЕДЫ И ПОТЕРИ
Вспоминает Герой Советского Союза Александр Семёнов: «К вечеру 10 октября 1941 года положение под Ржевом стало критическим. Немцы вышли к Волге. От нас их отделяли всего 3-4 километра. Ночью мы перетащили все исправные самолёты на северо-восточную окраину лётного поля и, как могли, замаскировали. Людей разместили по отрытым здесь же щелям. Всех предупредили о необходимости соблюдать строжайшую светомаскировку. Движение машин и людей по аэродрому днём было запрещено.
С рассветом начали боевые вылеты. Взлетать приходилось под огнём противника. С противоположного берега Волги наши самолёты подвергались обстрелу даже из пулемётов и винтовок. Но рвавшегося к столице врага надо было бить в любых условиях. Поначалу вылетели четвёркой: Долгушин, Макаров, Боровой и я. Миновав Волгу, взяли курс вдоль шоссе Ржев-Великие Луки. Через несколько минут обнаружили длинную колонну немецких войск. Впереди на белом коне гарцевал командир. Мы взяли несколько в сторону от шоссе, а затем, построившись гуськом, обрушились на колонну с тыла. Огонь открыли из всех пулемётов с небольшой высоты. Было хорошо видно, как валятся фашисты. Но почему-то не разбегаются. Очевидно, внезапность нашей атаки на какое-то мгновение парализовала их.
Делаем второй заход. Теперь уже противник заметался. Однако прятаться негде: по обе стороны шоссе – поле. И мы почти не отрываем пальцев от гашеток. Израсходовав боеприпасы, разворачиваемся на обратный курс. А где же Макаров? Пришлось вернуться. Вскоре я увидел его самолёт, выходивший из пикирования. Не без злости подумал: из-за недисциплинированности одного можем все попасть в беду! Ведь патроны мы расстреляли до последнего. Что делать, если навалятся «мессеры»? По возвращении на место я, не скрывая своего недовольства, спросил Макарова: «Почему оторвался?». – «Виноват, товарищ командир, – последовал ответ. – За тем, что на белом коне, погнался. Уж очень захотелось уничтожить эту сволочь…».
Конечно, Макаров получил нагоняй за самовольство. Но в душе я ему сочувствовал. И даже восхищался его поступком. Этот круглолицый, сероглазый, всегда весёлый крепыш нравился мне с самого начала нашей совместной службы. Парень с обаятельной улыбкой, самостоятельностью в суждениях и не с меньшей сноровкой в делах. На первых порах он безупречно выполнял обязанности ведомого. Потом ему стали доверять водить на задания группу. К концу боевого дня, после 5-6 вылетов, у него как-то неестественно вытягивалось лицо. А наутро, после крепкого сна, оно снова приобретало округлый вид, и на нём по-прежнему сияла улыбка».
