После долгого карантина, наконец, открылся Выставочный зал. Устроители выставили на обозрение старые добрые работы художников, побывавших в Ржеве, – большей частью тех, кто участвовал в пленэре «Ржевская палитра» (проще говоря, приезжал к нам на этюды).

Обзор выставки начал с Дмитрия Килеева (1977-2008), жизнь которого оказалась драматически короткой – почти, как у Фёдора Васильева. Ему тоже пророчили большое будущее, но по иронии судьбы всё оказалось ровно наоборот. Килеев обладал абсолютным живописным слухом: его письмо отличают сложность и богатство красочных замесов, многослойность живописной поверхности и напряжённость контрастов. Неровные, быстрые мазки передают трепетность изобразительных элементов. Мастер не изображал природу, а раскрывал её душу, что и делали до него великие русские живописцы.

«Ржевский дворик» – образец написания натуры. Объекты (в данном случае – старые дома) отходят от картинной плоскости достаточно далеко, но чуть заметная тропинка, весело бегущая в сочно-зелёной траве, настигает их, заставляя разглядывать цветовые пятна, которых не так много – жёлтый и почти чёрный с красным торцом. Художник решает две задачи – изобразительную и выразительную, отдавая предпочтение условности и чуть заметному экспрессивному искажению, не портящему впечатление.

Через десять лет Павел Соловьёв тоже напишет сюжет с двумя домами «Близ Волги», по хлёсткости мазка не уступающий Килееву, но по композиции – с довольно скучными горизонталями, едва разбиваемыми фактурами равноудалённых зданий. Самолюбование эффектным мазком уводит художника в сторону от выразительной задачи, хотя и не идеализирует действительность.

Этюд Андрея Грица «Овраг» (2002) выдаёт намерение автора удивить броской цветовой гаммой переднего плана в разломе стены оврага, хорошо контрастирующей с бойким ручейком на самом дне. Камушки, небрежно разбросанные по его берегам, несколько сбивают ритм наметившейся экспрессии. Ритмические повторы в использовании холодного серого цвета и сочетания оттенков, переходящих в зелёный, дают основание предположить склонность автора к поиску оптимального решения, созвучного его душе. Пластика земной поверхности подхвачена розово-жёлтыми облаками, уходящими под обрез картины. Разница в двадцать лет, отделяющая Грица от того времени, показывает, насколько далеко ушёл автор в исканиях творческого кредо, не позволяя себе расслабляться ни на минуту.

Этюд Ирины Аввакумовой тринадцатилетней давности даёт основание полагать, что автор была более спокойной в изображении пейзажа и менее подвержена броскам в поисках собственной манеры письма. «Субботний вечер» наиболее характерен в этом плане. Избранный художником мотив отличается суровой простотой. Лаконичен колорит, который строится ясным соотношением нескольких крупных цветовых пятен, выразившихся в написании кущи деревьев справа и их зелёных собратьев слева, объединённых горизонталью воды. Найденная живописная тонкость этих соотношений – главное средство, благодаря которому и была достигнута эмоциональная выразительность композиции. Пейзаж И. Аввакумовой передаёт настроение тихой задумчивости и восторг перед красотой родного края.

Тверской художник Игорь Бучнев подарил Ржеву свой «Берег Волги» после пленэра 2008-го, и почти каждый год он выставляется как образец эмоционального восприятия природы и человека через призму их взаимодействия. В живописи Бучнева преобладает пластическое начало, выразительная лепка формы – с равным вниманием к деталям Воздушная часть осеннего пейзажа изобилует тяжёлыми, наполненными влагой облаками, подчёркивающими красоту сентябрьского утра. Картинное пространство построено убедительно, с хорошо различимой архитектоникой белеющей церкви, а силуэты громоздящихся объектов смотрятся не отдельно, а единой массой, не нуждающейся в детализации изображения, чем и ценна работа тверского педагога.

Здание банка Рябушинских, отданного под нужды Выставочного зала, в изображении приезжего художника Олега Кульпина, ещё не знающего, что он войдёт в историю, показано без особой гордости за своё прошлое. Вроде бы всё на месте: ровный свет, выявляющий объём исторической архитектуры, детальная проработка фасада с фактурой окон и акцентом модного шпиля, подпевающего единому ансамблю начала XX века. Но нет той изюминки, которая позволила бы выдохнуть и сказать: «Ах, как строили в прошлом!». Не помогают даже яркий куст сирени слева, огороженный и словно не оконченный памятник справа, фигурки людей, чуть оживляющие унылую серость каменных стен здания и уже совершенно лишний храм Новомучеников, несправедливо оказавшийся на вторых ролях.

Композиция была бы неудачной, если бы на переднем плане художник не воздвиг мощную тумбу, придающую картине динамику с движением справа налево, вплоть до горизонта. выносил решение на тему архитектоники в пространстве, поэтому белёсый цвет, заполонивший пространство холста, выдаёт разве что его прилежание.