Наш собеседник – врач-терапевт Ржевской ЦРБ Никита СТРАХОВ.
МОЛОДОЙ, НО ХОРОШИЙ
– Никита Алексеевич! На крупнейшем в России сайте отзывов о врачах «ПроДокторов» о вас можно прочитать: «Никита Алексеевич – хоть и молодой, но очень хороший врач!». Пациенты не удивляются, когда на приёме видят столь молодого доктора?
– Да, порой говорят: «Что-то вы, доктор, слишком молоды! Наверное, студент, интерн или фельдшер-практикант?». – «Нет, – отвечаю, – я – профессиональный врач, дипломированный специалист, сейчас буду вас лечить»!
– Своего первого пациента помните?
– Конечно! В кабинете сижу, жду, когда же он зайдёт, переживаю. У меня уже был опыт работы медбратом в больнице, но тогда я выполнял лечебные назначения врачей. А на врачебном приёме надо самостоятельно ставить диагноз и определять лечение. Волновался, но всё сделал правильно, как нас и учили. И дело пошло.
– Мне кажется, молодой доктор – это скорее плюс…
– Не спорю, у врачей «старой закалки» есть богатый опыт, но у нас, молодых, более свежие знания, нас учили по новым методикам, мы быстрее мыслим.
«СТРАХОВЫ НАЙДУТ ЖЕНУ В ГЛЕБОВЕ»
– Ваша супруга – тоже терапевт?
– Да, как и я, Наталья работает в Ржевской ЦРБ – в стационаре и на приёме в поликлинике, но сейчас она ушла в декретный отпуск.
– Вы – ржевитянин?
– Нет, это супруга ржевитянка, а я родом из Кимр. С Натальей мы познакомились на втором курсе ТГМУ, а поженились – на пятом. Сначала хотел увезти жену в Кимры, но Наталья сказала: «В Кимрах – достаточно врачей, поехали к нам, будем поднимать ржевское здравоохранение!». Ржев – хороший город, он меня не разочаровал.
– Сложно двум врачам ужиться в одной семье?
– Наоборот! Нам всегда есть о чём поговорить. Скажем, дома обсуждаем свежие медицинские статьи, современные методы диагностики, новые препараты. Наташа – из медицинской семьи: её отец – военный фельдшер, мама работает в стоматологической поликлинике Ржева.
– А у вас в роду кто-то имел отношение к медицине?
– Брат моего деда по отцовской линии – врач, его супруга – тоже. Он – хирург, она – педиатр, работают в Осташкове. Мой дядя – сосудистый хирург в Твери, и так совпало, что супругу он тоже нашёл в Ржеве, точнее в деревне Глебово, откуда родом и моя супруга. Наши родственники теперь шутят: «Все Страховы найдут жену в Глебове!».
– В Твери работает доктор (и давний автор «РП») Максим Страхов, тоже ржевитянин. Он не ваш родственник?
– Нет, мы просто однофамильцы. В университете Максим Александрович преподавал нам сосудистую хирургию. Страхов – очень хороший преподаватель. Строгий и справедливый, один из самых опытных практикующих сосудистых хирургов.
ТОРЖЕСТВЕННО КЛЯНУСЬ!
– В переводе с греческого терапевт – «ухаживающий, утешающий». Поэтому мужчины идут в хирургию, а женщины – в терапевты?
– Вообще, врач – это тот, кто ухаживает за страдающими, ведь пациент с латыни переводится как «страдалец». Считается, что женщины более внимательны, умеют выслушать пациента, утешить его…
– Клятва Гиппократа ещё существует?
– Да, только сейчас она изменена под современные реалии, но в целом смысл остался прежним. Получив диплом медицинского вуза, мы торжественно поклялись «посвятить свои знания и умения предупреждению и лечению заболеваний, сохранению и укреплению здоровья человека».
С детства мы с супругой хотели помогать людям. Наталья до последнего работала на приёме в поликлинике: не могла уйти в декрет, ведь пациенты оставались без квалифицированной медицинской помощи. Всех заботой не охватить, но людей, особенно пожилых и беспомощных, очень жаль. Многие – малообеспеченные, поэтому Наталья специально для них составляла список более дешёвых лекарств-аналогов, необходимых для лечения.
К сожалению, в провинции не всегда есть современное диагностическое оборудование, остро не хватает специалистов. А без обследования пациента не возьмут в стационар, где ему можно помочь. На МРТ нет квоты, на КТ – нет мест. Хочу дать направление на обследование, но всё упирается в бюрократию – без посещения узких специалистов, коих попросту нет, я не могу направить пациента на обследование или лечение. Из базовых обследований – дефицит инструментов, элементарного оборудования. А ведь они крайней важны для подбора определённой дозы лекарств и выявления сопутствующих патологий…
КОЗНИ БЮРОКРАТИИ
– Никита Алексеевич, если бы вы стали главврачом, что бы изменили?
– Думаю, кардинально ничего измеить бы не смог. В Кимрах наблюдал нечто подобное: из Дубны (Московская область) к нам приехал новый главврач, но проработал он недолго – слишком уж «активничал». Пытался поднимать медицину в провинции, новую детскую поликлинику построил, пригласил врачей из Подмосковья. В Дубне уровень медицинского обслуживания намного выше, чем в Кимрах, хотя между городами – полчаса езды, а разница в качестве обследований, оборудования, наличия кадров – колоссальная…
Кстати, нас с супругой приглашали на работу в Кимры, но мы выбрали Ржев. Во взрослой поликлинике почти нет терапевтов, хотя они наиболее востребованы именно в амбулаторном звене. Стационар ещё держится. Там работают замечательные доктора: скажем, Ольга Смирнова заведует кардиологическим отделением, Ольга Барановская – неврологией. Кстати, Ольга Владиславовна, мой руководитель в стационаре, внесла существенный вклад в мой личный профессиональный рост. В поликлинике таким наставником для меня является Любовь Сергеевна Громова, мы часто с ней советуемся. А старшая медсестра Елена Алексеевна Грицкевич помогает разбираться с документацией: в университете нас учили лечить, а потоку документов особого внимания не уделяли.
– Вот и оказалось, что бюрократия – превыше всего…
– Да, очень много бумажной работы. На приём пациента уходит минут 5, на документацию – 10. Приём ограничен временными рамками: приходится спрашивать быстро, кратко, по существу. Но обследование я стараюсь проводить максимально подробно, поскольку это крайней важно для постановки правильного диагноза.
– Унифицированные стандарты медицинской помощи не помогают?
– Да, сейчас требуется обследовать и лечить по стандартам. Пациент должен посещать поликлинику, тогда учреждение получит деньги: всё завязано на бюрократии. Например, человек пришёл на приём с ОРВИ, а с давлением должен в следующий раз обратиться. Порой приходится от предписанных рамок отходить, чтобы назначить пациенту лечение ещё и от сопутствующих заболеваний.
– Никита Алексеевич, а если бы вы стали не главврачом, а министром здравоохранения, что бы поменяли?
– Вопрос сложный, и я не люблю руководить. Думаю, любые инициативы забуксовали бы, столкнувшись с препятствиями, коих достаточно на любом уровне…
– Остаётся организовать частный семейный центр?
– Академические знания – это одно, а практические – совсем другое. Хотя в университете мы с однокурсниками шутили, что однажды соберёмся все вместе и откроем частную клинику. Даже специальности распределили. Но мы с супругой – энтузиасты, поэтому пока решили поднимать провинциальное здравоохранение.
ПРИКАЗАНО ВЫЖИТЬ
– Какие факторы влияют на здоровье людей? Чем чаще всего болеют ржевитяне?
– Прежде всего, влияет стресс. Проблемы дома и на работе, нестабильная политическая ситуация, постоянная нехватка денег. Люди стараются выживать, как могут. Неправильное питание, курение, алкоголизм, вредные привычки – всё это не от хорошей жизни появляется. Сегодня немало молодых людей с ожирением, нарушением ритма сердца… Казалось бы, заболевания возрастные – давление, сердце, позвоночник, но с ними к нам приходят совсем ещё молодые люди.
– Онкология?
– Бывает, люди обращаются с обычными жалобами, не подозревая, что у них рак. Как терапевты мы должны таких пациентов направить к узким специалистам, но по факту стараемся их обследовать и пролечить, чтобы нашим коллегам было проще работать, а пациенту – легче жить.
ОТНОШЕНИЯ – ОСНОВА ВСЕГО
– Никита Алексеевич, ваш пациент – не пассивный участник процесса лечения?
– Отношения между врачом и больным – основа любой лечебной деятельности. Меня в университете научили контактировать с пациентом, как со своим коллегой, партнёром. Есть разные модели и методики взаимодействия – всё зависит от конкретного пациента, ситуации, характера проблемы. Человек приходит, смотришь, как он общается, кто он по жизни, и подбираешь тип взаимодействия.
Например, военные очень исполнительны – их нужно чётко проинструктировать, что делать, и они будут эти предписания выполнять. А есть люди, с которыми надо договариваться, убеждать их. Не все соблюдают режим, диету, принимают назначенные лекарства.
Каждому озвучиваю предположительный диагноз, объясняю суть лечения. Даю рекомендации по образу жизни, объясняя, зачем это нужно. Когда назначаю лекарства, сообщаю, каков эффект от их приёма и в целом – план лечения. Пациентам рисую реальную картину, чтобы они не строили иллюзий, что сразу же выздоровеют. Только таким образом можно добиться положительных результатов даже в самых неординарных клинических ситуациях.
– Важно, чтобы и врач располагал к общению?
– По природе я не очень общительный человек. У меня есть брат-близнец (Илья тоже связал свою жизнь с медициной), и в детстве мы прекрасно ладили. Но были трудности в общении с посторонними людьми: я стесняюсь, быстро говорю, поскольку мысли опережают слова. Это был один из моих главных страхов при выборе профессии врача. Но буквально неделю проработал и – разговорился! Пациенты ведь тоже стесняются, и надо уметь выстроить с ними доверительные отношения.
СВЕТЯ ДРУГИМ
– Терапевт больше лечит тело или личность больного?
– Врач должен лечить и душу, и тело. Лекарствами – тело, словами – душу. На первом-втором курсах (самых сложных) я даже думал: если не сложится с медициной, пойду на теологию. Ан нет – выучился на врача! Надеюсь, хорошего врача, поскольку вижу эффект от своего труда.
– Не боитесь эмоционального выгорания?
– Во время учёбы думал, что годам к 30 это случится и со мной. А когда начал работать – понял, что должен помогать людям. «Светя другим – сгораю сам»: по большому счёту врач приносит себя в жертву ради блага пациентов. Врачебная деятельность – это не специальность, а образ жизни. Особенность нашей культуры, менталитета…
– Но если заболеете, вас сможет вылечить супруга.
– Да, но во врачебной среде не любят лечить своих родных (например, негласное правило хирургов – не оперировать близких). Потому что переживаешь по максимуму, не можешь мыслить рационально, относиться к ситуации хладнокровно, проигрываешь в голове худшие варианты. За обычного пациента я тоже всегда переживаю, без сопереживания – никак, но за родных чувствуешь особую ответственность. Поэтому врачи стараются своих родственников направлять к коллегам – так сказать, делегировать полномочия.
– Ржеву повезло, что в город приехали такие энтузиасты, как вы!
– Мы с Натальей приехали в Ржев по своей инициативе. Конечно, есть более прибыльные места – Тверь, Дубна, Москва, но кто в провинции будет лечить людей? Посмотрим, как сложатся отношения с городом. Да и «сарафанное радио» работает: пациенты настроены к нам дружелюбно, и многие даже считают близкими людьми, раз мы их вылечили…
МАЛЕНЬКИЕ, ТОНКИЕ, ВАЖНЫЕ…
– Работаю в Ржеве с сентября 2023 года. Нынешний год с супругой планируем доучиться по нашему основному направлению, а уже потом перейти на узкую специальность. Тем более что в Ржеве планируют открыть региональный сосудистый центр. Супруге нравится в медицине буквально всё, а я хотел бы, как мой дядя, стать сосудистым хирургом. На первом курсе планировал заняться неврологией, но доучился до пятого, и заинтересовался сосудистой хирургией, стал читать специальную литературу…
– Читаете обычно на английском?
– Да, английский – международный язык науки. Не особо привык доверять отечественным публикациям: в университете преподаватель доказательной медицины привил нам мысль, что лучше всё-таки читать первоисточник. Пока на русский язык переведут – статья уже устареет или что-то новое появится, или выдвинутые гипотезы вообще опровергнут…
Обычная хирургия мне не нравилась, а вот к сосудам и нервам – таким маленьким, тонким, но очень важным структурам – всегда был особый интерес. Вообще, в медицинском университете бесполезных предметов нет, все они формируют личность врача, будь то иностранный язык, физика, биоэтика или философия.
– Как вы думаете, врач должен быть верующим человеком или агностиком?
– Каждый сам выбирает. Я человек верующий, но в вопросах лечения людей больше доверяю себе.
– Благодарю вас за интервью.
Ирина КУЗНЕЦОВА.
Фото из личного архива.
