Наш собеседник – Андрей БЕЛОЦЕРКОВСКИЙ, директор Центра стратегического инновационного развития высшей школы ТвГУ имени Е.А. Лурье.
ФИЗИК – О БОГЕ И ПОЛИТИКЕ
– Андрей Владленович! Однажды вы обмолвились, что цитатой, которой можно описать вашу жизнь, могла бы стать фраза из песни: «не стоит прогибаться под изменчивый мир». Но политик, каковым вы являетесь, не может не «прогибаться». Или удаётся этого избегать?
– Я не считаю себя политиком. Абсолютно! Да, мне приходится заниматься политической деятельностью, но политические ресурсы (партии «ЕР», правительства Тверской области, федеральных органов исполнительной власти) рассматриваю лишь как мощное средство, помогающее решению конкретных задач. Как доктор физико-математических наук, вижу проблемы, вижу ограничения – финансовые, ресурсные, временные – и ищу для заданных условий оптимальное решение. Чем сложнее задача, тем интереснее поиск.
– Как учёному вам не тесно в узких политических рамках? Например, ваш коллега, физик Стивен Хокинг, в своей последней книге написал, что Бога нет, никто не создавал эту Вселенную, и никто не управляет нашими судьбами. Подобные философские проблемы вам не интересны?
– Ну, в науке уровня Стивена Хокинга я не достиг, это точно! Хокинг – великий физик, но есть задачи, которые мне удалось решить, и я испытываю от этого удовлетворение.
– Как вы думаете: возможно ли научное изучение религиозного феномена?
– Наука оперирует опровергаемыми гипотезами. Научная гипотеза – только та, которая может быть отвергнута по результатам испытаний, экспериментов. Наука никогда не может сказать 100-процентное «да», но может сказать 100-процентное «нет». Поэтому научная гипотеза, которая до сих пор не опровергнута, просто считается рабочей, наиболее правдоподобной, вероятной. Как только появится экспериментальное опровержение, она будет отвергнута и выдвинута следующая.
– Стивен Хокинг сказал, что Бога нет. И как его опровергнуть?
– Это не научная гипотеза.
– Его личное заблуждение?
– Нет, это вопрос веры. Есть гипотезы, которые можно опровергнуть, этим и занимается наука, а есть то, что не опровергаемо, но также необходимо, это вопрос веры. Нужно и то, и другое. В этом смысле, наука и религия просто дополняют друг друга. Так, не стоит противопоставлять законы физики и Бога. Это выбор между вещами, которые относятся к разным логическим категориям. Законы физики сами по себе нисколько не исключают наличия Творца, который мог их же и придумать.
\
РАЗВИТИЕ ЧЕРЕЗ ОБРАЗОВАНИЕ
– Андрей Владленович, ваша практическая деятельность и научные интересы связаны с вопросами реформирования высшего образования, инновационными образовательными технологиями. И вы намерены развивать их не только в Твери, но и в Ржеве?
– Да, последние лет 15 меня интересуют вопросы, связанные с воздействием образования на общество. Уверен: университет – самый главный элемент в развитии любого региона. Если в регионе нет хорошего университета, можете взять ластик и стереть его с карты уже через несколько десятков лет: у такого региона нет генератора развития. Хороший региональный университет самим фактом своего существования оказывает воздействие на окружающий его культурно-образовательный ландшафт, экономику, социокультурные процессы, протекающие в регионе.
В своё время Андрей Александрович Фурсенко, тогда-министр образования РФ, и Николай Иванович Булаев, в то время руководивший Рособразованием, сделали мне предложение: «Послушайте, вы всё время об этом пишите и говорите! В Тверском государственном университете есть потребность в руководителе – вот и попробуйте себя в этом качестве!». Тогда из Петербурга я переехал в Тверь, и многие поначалу искренне недоумевали: «Что за варяг? Что ему в ТвГУ надо?». Думали, вероятно, что карьерные задачи решаю, а мне всего лишь хотелось за счёт развития госуниверситета повлиять на ситуацию в Тверском регионе. И до какой-то степени это удалось. Вообще, Тверской университет – замечательный, он 150 лет существует…
– Ну, это очень немного, особенно если сравнивать с европейскими университетами…
– Болонскому университету, старейшему в мире, около 1000 лет. В США университеты существуют куда меньше, чем в Европе, но сегодня с точки зрения науки Америка – мировой центр. Я преподавал в Чикагском университете три года, и это было весьма значимо в плане понимания американской системы образования: я узнал её сильные стороны, увидел, что можно применить к нашей системе, а что – нет. Но когда мне поступило предложение стать проректором в РГГМУ, отвечающим за учебно-методическое объединение вузов, сразу же вернулся в Россию, это была очень интересная задача.
– Работать в должности проректора оказалось интереснее?
