В последние годы жизни Достоевского его личность и творчество высоко ценил наследник престола цесаревич Александр Александрович. Будущий император Александр Третий — самая выдающаяся персона на троне со времен Екатерины Великой — воспринимал Федора Михайловича как своего духовного наставника, а его идеи — как руководство к действию. Не случайно царствование Александра Третьего ознаменовалось расцветом политического и экономического могущества России — и упадком революционного движения. Вещи, как видимо, взаимосвязанные. Но сам император не смог завершить свою программу, остановленный слишком ранней смертью. Есть предположение, что он ушел из жизни, отравленный тайными агентами главного геополитического противника России — Великобритании. А его наследник оказался слишком слабым и никчёмным.

ЗАВЕЩАНИЕ

Увы, Достоевский не дожил до воцарения своего ученика. Но он успел оставить свое духовное завещание – Пушкинскую речь, произнесенную на торжествах, посвященных открытию в 1880 году в Москве памятника великому поэту.

«Не прошло и пяти минут, – вспоминал об этой речи журналист Г.И. Успенский, – как у него во власти были все сердца, все мысли, вся душа всякого, без различия, присутствовавшего в собрании. Говорил он просто, совершенно так, как бы разговаривал с знакомыми людьми, не надседаясь в выкрикивании громких фраз, не закидывая головы…».

И, тем не менее, несмотря на отсутствие ораторских приемов, речь эта произвела такое впечатление, что зал просто взорвался. Все сливки московского общества были охвачены единодушным восторгом. Со всех концов слышались крики: «Пророк! Пророк!». Кое-кто из дам даже упал в обморок. А вечно враждовавшие лидеры славянофилов и западников, два Ивана Сергеевича – Аксаков и Тургенев, бросились обниматься сначала друг с другом, а затем с Достоевским.

Что же сказал великий писатель? Если вкратце, то, опираясь на примеры из творчества Пушкина, он заявил, что главное свойство русского народа – всечеловечность, способность понять и оценить по достоинству каждого человека, каждый народ; а его главное назначение – «… внесение примирения в европейские противоречия; указать исход европейской душе; изречь окончательное слово великой гармонии, братского согласия по Христову евангельскому закону».

Но что нужно, чтобы русский народ смог осуществить это предназначение? И тут Достоевский сказал слова, обращенные к тогдашним либералам и всем лишним людям самого разного сорта — наследникам пушкинского Алеко: «Смирись, гордый человек, и прежде всего сломи свою гордость. Смирись, праздный человек, и прежде всего потрудись на родной ниве. Смирись перед правдой народной…».

На следующий день вся либеральная пресса завыла голодными волками. Смириться? Потрудиться? Признать правду народную? Как бы не так! На того, кого еще вчера называли пророком, посыпались насмешки и оскорбления.

Вы можете подумать: лишние люди — разве это не бессильные одиночки? Вот вам пример из более поздней эпохи: когда до Троцкого дошли слухи о том, что Лариса Рейснер, прототип знаменитой женщины-комиссара из «Оптимистической трагедии», купается в шампанском и «конфисковывает» в свою пользу драгоценности у «свергнутых эксплуататоров», он вызвал её к себе и спросил, правда ли это. «Валькирия революции» не стала оправдываться, а невинно спросила: «А разве мы революцию не для себя делали?». Могущественный председатель РВС и командующий всей Красной Армией смутился и отпустил Рейснер без дальнейших расспросов… И уже поздно, да и некому было говорить: «Оставь нас, гордый человек!».

Окончательный смысл своего завещания Достоевский разъяснил в последнем «Дневнике писателя»: «Я знаю, надо мной посмеются, и все-таки последнее мое слово в главном споре, споре между христианами и социализмом, будет такое: им необходимо соединиться во имя идеи русского социализма». Увы, это завещание до сих пор не осуществлено. Но Бог милостив и долготерпелив. Вот только – не истекает ли отпущенный Им срок?

Георгий СТЕПАНЧЕНКО.