СЕМЕЙНАЯ СКОВОРОДА И ЖИЗНЬ ЗА ШИРМОЙ

– Вера Ивановна, если «отмотать» назад семейную историю, как всё начиналось?

– После окончания Калужского техникума МПС по распределению приехала в Ржев. Поселили меня в молодёжном общежитии. Толик также приехал в первый город на Волге, окончив железнодорожный техникум, но в Брянске. И его тоже в общежитие поселили, только его – в декабре, а меня – в августе. Мы с Толиком иногда на кухне пересекались – любил он картошечку пожарить, и вкусная она у него получалась – с лучком. Кстати, сковорода та в нашей семье до сих пор сохранилась. А 1 апреля у моей соседки был день рождения – на том вечере мы и познакомились. Девять месяцев дружили, а расписались 30 декабря, под Новый год.

Расписались, а жить негде. Я – в комнате с девчонками, а Толик – со своими ребятами. Потом один из соседей Толика уехал, и мы самовольно заняли комнату. Там же через ширму с нами ещё полгода жил Николай Добротворский – будущий председатель Ржевского горисполкома. Потом он женился и съехал, а мы остались в комнате единоличными хозяевами.

150 РУБЛЕЙ НА ДОМ

В 1963-м у нас дочка родилась, в 1970 – сын. После рождения дочки заочно поступила учиться в железнодорожный институт в Ленинграде. На работе тогда Толику посоветовали строить свой дом. Как раз к нам мамушка моя в гости приехала. В исполкоме быстро дали разрешение на строительство, а мамушка отдала нам 150 рублей, которые берегла на свои похороны. Начали стройку 7 ноября 1964-го, а 1 августа 1966-го переехали в свой собственный дом. Как только переселились, сразу вернули маме деньги.

Дом шлакозаливной – машина шлака стоила тогда 3 рубля 50 копеек, бутовый камень на фундамент – 7 рублей. Всё мамушка, как положено, записывала – у нас она бухгалтером значилась. Тот листочек, исписанный её почерком, храним как семейную реликвию. Всю зимой материал завозили, а весной наняли бригаду, которая залила нам стены. Железнодорожники сочувствовали – чем могли, помогали. Получим с мужем получку – стройматериалы для дома купим. Старший брат мужа помог установить стропила, покрыть крышу. А к своему 60-летию муж срубил баню. Всё время мы что-то делали, и всё время – вместе.

СЕКРЕТНАЯ РАБОТА

– Да, когда супруги чем-то занимаются вместе, у них появляются общие воспоминания, а это – неисчерпаемый источник радости…

– Мы с мужем никогда не ныли, не жаловались. Работа у нас была ответственная, но всё получалось, начальство уважало. Я начинала работать осмотрщиком вагонов, затем стала инженером по технике безопасности, специалистом по подготовке кадров. 20 лет была инженером по спецработе – это второй секретный отдел, мобилизационный. Потом меня избрали освобождённым председателем профкома, и последующие 7 лет, которые пришлись на 90-е годы, оказались самыми трудными. Осташков, Торжок, Западная Двина, Нелидово, Торопец, Кувшиново, Селижарово – везде наши люди, приходилось к ним ездить каждую неделю. Обстановка тогда была предзабастовочная – зарплату по два месяца не платили, отпускные не давали. В 1998-м едва избавилась от этого бремени, и еще 4 года работала председателем Совета ветеранов.

Супруг 19 лет водил поезда. Когда кто-то из машинистов не являлся на плановую поездку, за мужем сразу приезжала «вызывальная» машина: Анатолий Филимонович – всегда трезвый, всегда наготове, – никогда не отказывался…

СВЕТ И ТЕНЬ

– Смотрите, Вера Ивановна, если всё заливается солнечным светом, и нет теней – это не очень хорошо. Для того чтобы мир, жизнь, наши ощущения были многогранными, должна быть теневая сторона, – некая тень от листьев…

– Действительно, когда тебе уже идёт девятый десяток, можно себе представить, сколько было потерь! А что за потерями стоит? Добрые взаимоотношения, любовь, часть души… В 1995 году умерла моя сестра, в 1996-м – вторая, в 1998-м – брат, в 2000 – ещё один брат. Потом – два племянника. Все эти похороны надо было пережить, но Господь дал силы.

Я сама – 1940 года рождения. Когда началась война, папу сразу призвали в армию. Старший брат в 18 лет ушёл на фронт. Нашу деревню немцы трижды оккупировали, и три раза наши её освобождали. Жители вырыли себе землянки в овраге, в них и жили. Не помню сама, но мама неоднократно рассказывала, как однажды она бежала со мной на руках за хлебом в деревню, а рядом разорвался снаряд. Рядом с ней бежала соседка с такой же девочкой. Соседку – насмерть, а её ребенка ранило осколком. Все как закричат: «Мамку убило!». А какую мамку? Ведь наши землянки рядом были… Мама почти без чувств вбежала в землянку, плачущие дети её облепили. В семье нас было семь ребятишек, и я – самая младшая…