– Один парень у нас там есть, такой паникёр. Наши от Лимана отходят, мне, честно говоря, так плохо было. Но – молчал. А этот как разнюнился: «Это конец, мы в полной ж… Мы так всё сдадим…». Короче, такое нёс! И тут я его непечатными словами как обложил! Чтоб заткнулся. Он тут же рот и прикрыл – от удивления, наверное. А я ушёл в лес, хоть и нельзя было, и там выплакался. Теперь, когда мы Лиман возьмём, сразу поеду мамину могилу искать…

Конфет я ему всё-таки с собой дала – целый кулёк. Еле уговорила, чтобы взял. Не хотел. Мол, разве он хлюпик какой – конфеты есть. Он – воин. А воину и тушёнка сойдёт. И вообще, у него есть – вот просто абсолютно всё. Кроме мира. Но это – пока.

– Сашка, а давай сфотографируемся!

Он (в который раз за этот день) посмотрел на меня, как на маленькую девочку, которая по глупости мелет, сама не знает что:

– Победим – тогда и сфотографируемся.

В сентябре у Сашки был день рождения. Я хотела позвонить и поздравить. Но абонент был «не абонент». И мы уже стали волноваться, но пару недель спустя он позвонил сам: «Ну, чего волноваться-то? Ты же понимаешь, что телефон почти никогда нельзя включать…». Я понимаю. И с новогодними поздравлениями та же история. Но я надеюсь, что с Сашкой всё в порядке, и он ещё нарисуется. Хотя даже приблизительно не знаю, где он воюет. Может быть, даже под Лиманом. А, может, и под Марьинкой. Интересно, каким он будет после войны? Ещё умнее? Ещё шире в плечах? Но как это вообще возможно – чтобы был Хлюпик, а стал Кремень? Или он и был Кремень?.. Вот ведь вопрос.

Елена ТИХОНОВА.