Надумал устроить День «Займа Свободы» и я. Созвав в банке общее собрание служащих обоих отделений и членов учётного комитета вместе с их жёнами, предложил совместными усилиями устроить этот «день». Дал также свой проект деталей устройства празднества. Предложение и проект были единогласно приняты. Тогда я указал, что успех может быть достигнут только в случае общей сложной и идейной работы. Поэтому на всё время работы по устройству праздника, как и во время его самого, я предложил объявить мораторий всем личным чувствам: прекратить на это время действие злобы, обиды, недовольства, антипатии одних к другим и т.п. — с тем, чтобы, если это необходимо, возобновить такие чувства уже после праздника. Это также было принято и, что всего удивительнее, добросовестно приведено в исполнение. Даже те из чиновников, которые считали себя мною обиженными на служебной почве, в эти дни проявляли добросовестнейшую совместную работу.

Деятельность закипела. Мы разбились на ряд групп; у каждой было самостоятельное задание. За мною оставалось лишь общее руководство, однако и оно поглощало почти всё моё время. Хотелось вовлечь в это дело все круги общественности и все организации. Поэтому я пригласил в банк на совещание образовавшиеся в Ржеве комитеты: солдат, рабочих, организаций и учреждений. Собралось человек полтораста.

Едва я открыл заседание и изложил цель нашего начинания, как попросил слова Канторов. Он стал говорить не по поводу Дня «Займа Свободы», а заявил, что сейчас как раз подходящий момент для открытия прений между представителями буржуазии и пролетариата по вопросам марксизма. Как представитель этого последнего направления он вызывает буржуазию на немедленный словесный бой.

Не хотелось начинать совещание с остановки или лишения слова оратора. Но было видно, что это резкое и бестактное выступление вызвало среди присутствующих сильное смятение. Представители купечества, члены учётного комитета стали шептаться. Вот-вот они покинут зал… Может сорваться весь праздник.

Я встал и в энергичной речи решительно отвёл в сторону поднятые Канторовым вопросы. Предложил — имея в виду жадно слушавших Канторова рабочих и солдат — поднять и обсудить эти вопросы, если нужно, в другом собрании и непременно после праздника. Пока же просил строго держаться программы собрания. Другие офицеры, члены военных комитетов, резко стали отчитывать Канторова:

— Как всегда, Канторов говорит, сам не зная, что из его слов выйдет! А виновник смуты самодовольно улыбался, предвкушая, сколько приятных для него разговоров пойдёт завтра по городу по поводу его выступления…

После некоторого обмена речами собрание комитетов постановило принять участие в Дне «Займа Свободы». Вместе с тем было постановлено считать организационный труд строго идейным, а потому совершенно бесплатным. Либеральные круги населения были, таким образом, вовлечены в устройство Дня. Я стал думать о привлечении консервативной части. Так как она придерживается по преимуществу Церкви, то я созвал на собрание всё ржевское духовенство. Поприходило десятка два батюшек во главе с соборным протоиереем. Усадил их в кабинете, и начали мы разводить елейные речи. Лукавый народ были эти батюшки — все они оглядывались на то, что скажут старшие. Но старшие, а за ними и все остальные, отозвались на моё предложение. Постановили устроить всецерковный крестный ход к месту открытия праздника. Возник вопрос об облачении.

— Надо быть в красном! — решил соборный протоиерей.

— В красном, в красном! — загудел рой батюшек. — Как на светлое Христово воскресение.

После этого началось действие заразы. С разных сторон стали поступать предложения включить различные организации в число участников празднества. Просила об этом местная печать, спортивные организации, студенческая, еврейская община и др. Затея захватывала всё городское население.

\

ДЕНЬ ПРАЗДНИКА

«День» был назначен на 4 июня 1917 года. Уже за два дня работа стала кипеть вовсю. Почти все владельцы частных экипажей прислали их для предварительного украшения — с тем, что с утра будут присланы лошади и кучера. Чтобы поместить несколько десятков экипажей, пришлось занять особый пустой двор.

Украшением руководил Пекарский. На некоторых экипажах были устроены эффектные фигуры. Один преобразился в малороссийскую хату, с дивчиной в окне, другой — в часть поля ржи с крупными маками и васильками и т.д. Для декорирования экипажей А.А. Поганкина открыла нам в магазинах за свой личный счёт неограниченный кредит. Все работали бесплатно; только одна группа солдат-плотников, сколачивавшая какую-то эстраду, не удержалась и потребовала вознаграждения.