Во главе ударников – молодой офицер с женоподобным лицом. Просил ему отвести для ночлега комнату под женской уборной. Все это вместе вызвало подозрения, не переодетая ли это женщина. Тогда как раз было увлечение формированием женских батальонов, которые участвовали в боях. Фигура у нашего офицера женоподобная, волосы как будто подстрижены. Долго мы сомневались, но всё же, кажется, это был юноша, а не женщина. С этой охраной можно было вздохнуть спокойнее. Они пробыли у нас несколько дней. Город понемногу стал приходить в нормальное состояние. Запасы расхищенной водки частью выпиты, частью распроданы, частью уничтожены. Военный караул можно было и снять. Наступило спокойствие. Увы, ненадолго.

БОЛЬШЕВИСТСКИЙ ПЕРЕВОРОТ

Пришли вести о начавшейся в конце октября в Петрограде новой попытке большевиков захватить власть. Снова наш гарнизон пришёл в волнение. А вести час от часу всё тревожнее.

Рано утром распространилось известие, что Зимний дворец сдался, и временного правительства более нет. Одновременно заговорили, что в Ржевском гарнизоне началось восстание. Большевики стремятся овладеть властью. Чтобы сориентироваться, телефонирую начальнику гарнизона. Чей-то голос отвечает: – Никакого начальника гарнизона более не существует! Сегодня ночью власть перешла к совету солдатских депутатов. Так… Свершилось!

Едва открыли банк, приходит член учётного комитета В.А. Поганкин: – Боюсь захвата банка большевиками. Выдайте, пожалуйста, мне из кладовой два моих ящика с драгоценностями! Заодно и я взял свой ящик с ценными вещами.

Собираются клиенты. Разговоры, слухи – один мрачнее другого… Около полудня врывается вооружённая банда большевиков с каким-то унтер-офицером во главе. Он предъявляет мне письменное предписание вновь образовавшегося совета солдатских депутатов о занятии ими банка. Подписано оно председателем Алексеевым, унтер-офицером по-старому. Пожимаю плечами: – Хорошо!

Начальник банды требует, чтобы созвали всех сторожей и наших солдат. Собираются, вводят их ко мне в кабинет. Захвативший банк унтер обращается ко мне: – Признаете ли вы нашу власть советов? Глаза солдат и сторожей впиваются в меня. Вихрь мыслей… Есть ли возможность сопротивляться? Конечно, никакой! – Власть на деле в ваших руках. Мне приходится с этим считаться, а потому – её признать.

Унтер-офицер плохо понял мой ответ. Минуту раздумывал. Затем обращается к нашим служащим: – А вы, товарищи, признаете ли нашу власть? Молчание. Служащие переглядываются. Один из солдат отвечает: – Если наше начальство признало вашу власть, то и мы признаём! Унтер-офицер удовлетворён. Расставляет по всему банку своих часовых. Затем заявляет мне требование от имени совета, чтобы была прекращена выдача вкладов хранения из кладовой, а денежные суммы выдавались в размерах не выше назначенной им небольшой нормы. После этого удаляется с докладом.

Часовой у дверей кладовой играет совершенно нелепую роль. Хлопает беспомощно глазами, а мы делаем всё, что надо. У нас появляется, как затем выяснилось, первый предатель – старший счётчик Родион Прохоров. Он о наших действиях потом доносил захватчикам. Стало известно, что все учреждения захвачены большевиками. Захвачена и большая гостиница на базарной площади, где устроен совет солдатских депутатов, в скором времени переименованный в военно-революционный комитет.

В день переворота, после занятий, наши служащие созвали общее с низшими служащими собрание. Единогласно постановили сохранить подчинённость временному правительству, а большевистскую власть признавать только под действием их силы. Об этом составили постановление, которое все со мною во главе подписали и отправили в совет депутатов. Никакого значения, кроме жеста, эта мера не возымела. Но тогда все искренне верили в падение большевиков с часу на час. К тому же было известно о движении противобольшевистских эшелонов казаков на Петроград, да и в самом Ржеве – и среди солдат, и среди рабочих – была тенденция к контрперевороту.

Моё положение было очень трудным, поскольку на банк как на виднейшее учреждение в городе было направлено много взоров: по нам равнялись другие. Для ориентировки я послал шифрованные телеграммы разным своим коллегам в двенадцать городов до Казани, сообщив о захвате нашего банка. При этом спрашивал, как дела обстоят у них, и какой тактики думают они держаться.

Продолжение следует.