66 лет назад, 14 сентября 1954 года, на знаменитом Тоцком полигоне под Оренбургом, на завершающем этапе летней боевой учёбы, под руководством маршала Советского Союза Георгия Жукова прошли единственные в истории Вооружённых Сил СССР экспериментальные войсковые учения под кодовым названием «Снежок». Они были максимально приближены к боевой обстановке и проходили с реальным применением ядерного оружия — атомной бомбы в 40 килотонн, что вдвое больше мощности той, что была сброшена в 1945-м на Хиросиму. Цель учений — основательно исследовать на войсках боевое действие атомного оружия, способы его применения, меры защиты военнослужащих и населения, алгоритм действий в условиях ядерной войны.

Учениям придавали огромное значение. Не случайно в Тоцк прибыли практически все министры обороны стран — союзников СССР и маршалы Советского Союза: А. Василевский, К. Рокоссовский, Р. Малиновский, И. Конев, И. Баграмян, С. Тимошенко, С. Будённый, К. Ворошилов; министр обороны Советского Союза Н. Булганин; председатель Совета министров Г. Маленков и первый секретарь ЦК КПСС Н. Хрущёв. На учениях присутствовали также ведущие учёные-ядерщики, в том числе отец советской атомной бомбы И. Курчатов. Среди гостей были югославские и китайские военные, представители стран Варшавского договора. Столь масштабных учений не проводил никто и никогда в мире — ни до, ни после описываемых событий: в них участвовали 45 тысяч солдат и офицеров, 600 танков, 500 орудий и миномётов, 320 самолётов, 6000 единиц автотранспортной техники различного назначения. А на полученные по результатам «эксперимента» исследования был наложен гриф «Совершенно секретно».

Основу группировки войск, действовавшей на ударном направлении при наступлении в район эпицентра взрыва атомной бомбы, составлял Брестский гарнизон в составе соединений и частей 128-го стрелкового корпуса, где я служил в качестве командира отделения разведки батареи 120-миллиметровых миномётов. За несколько дней до учений нам сообщили план: атомный бомбовый удар — 5 минут; артоподготовка (в заранее пристреленный район) — 20 минут; наступление в эпицентр взрыва. Все участники дали подписку о неразглашении государственной и военной тайны сроком на 25 лет.

КАК ЭТО БЫЛО 14 сентября… Утро, солнце, небольшой ветерок. Находясь на наблюдательном пункте в двух километрах от поля боя — эпицентра, я посмотрел на часы: было 9 часов 20 минут. В этот момент из-за горизонта появились три самолёта — бомбардировщик и два истребителя (они словно держали Ту-4 в клещах). С наблюдательного пункта командира полка взвились в небо несколько разноцветных ракет — сигнал к «атомному удару», и все попрятались в укрытия. Я быстро спустился в ход сообщений и — бегом в блиндаж. Там уже ждали взрыва, — сообщили по рации. Томительные минуты ожидания, напряжение — до предела.

Вдруг нас всех осветила яркая вспышка — как будто ночью сверкнула молния. Взрыв атомной бомбы осуществили на высоте 350 метров. Его звук был похож на мощный сухой треск грозового разряда, от которого качнулась земля. Через короткий промежуток времени послышался сплошной нарастающий гул ударной волны — её можно было сравнить с быстрым «бегом» колышущейся травы. В это время все буквально физически ощущали, как чудовищная волна сдувала всё, что было на блиндаже, выворачивая брёвна перекрытия, давила на дверь, и вот уже на голову посыпалась земля. Взрывная волна прошла, на несколько секунд стало тяжело дышать — видимо, образовалось безвоздушное пространство. Барабанные перепонки сначала сдавило извне, потом — изнутри. По рации передали отбой атомного взрыва.

По приборам проверили дозу радиации. Она составляла 48 р/ч (для сравнения: допустимая накопленная за год доза радиации для специалистов, обслуживающих атомные реакторы, — всего 5 р/ч). Быстро надели противогазы, защитное обмундирование и с трудом вышли наружу. Вот тут-то нам и открылась страшная картина последствий атомного удара. Первое, что сразу бросилось в глаза после пребывания в блиндаже, — огромное, в полнеба облако в виде гриба: ножка чёрная, а шляпка — красная, её снизу как бы подталкивало вверх гудящее багровое пламя. Оно менялось, в центре становилось малиновым, менее ярким, и всё кружилось, поднимаясь выше, увлекая за собой, засасывая с земли всё, что там ещё оставалось.

Огромный гигантский столб диаметром примерно 500 метров и высотой 12-15 км превратил яркое солнечное утро в сумерки. После 20-минутной артподготовки под гигантским ядерным грибом наш полк двинулся в наступление в район эпицентра атомного взрыва. Мы шли навстречу неизвестности, рискуя жизнью и здоровьем, навстречу радиации, которая, как оказалось, страшнее разрушительной волны…

КРЕЩЕНИЕ АТОМОМ После окончания учений, буквально на следующий день, я вместе с командиром батареи и старшим офицером-дозиметристом проехал по «полю боя» — эпицентру взрыва. Жуткая картина открылась перед нами! Местность изменилась до неузнаваемости. Земля ровная, устланная камешками, будто вспаханная; кое-где она была оплавлена. «Курилась» техника — разбросанная по округе, искорёженная, выгоревшая. Сорванные с тяжёлых танков «КВ» башни разлетелись по сторонам, словно это были фанерные макеты. Стволы орудий закрутились в фиги, корпуса самолётов — перерезаны ударной волной. Находившиеся снаружи на момент взрыва животные погибли. Попадались и просто земляные бугры; что там было под ними — не известно. Берёзовая роща превратилась в скопление чёрных свечей, хотя до взрыва здесь находилась живописная лесная лощина.