Так  назвал  Андрей ГРИЦ свою персональную выставку в ДШИ №3 им. Т.И. и А.Я. Волосковых, где преподаёт рисунок и живопись. Напрашивается вопрос: а почему, собственно, не «в круге времени», как у Солженицына, или, если углубиться в историю, которую так любит автор, – у Данте Алигьери (1265-1321). В «Божественной комедии» итальянский поэт изложил «круги ада», дав повод потомкам цитировать их наименование, а великому Микеланджело (1475-1564) – преклоняться перед своим предшественником. Обычно Андрей Викторович показывает новые работы под занавес летнего сезона, приурочив их к началу учебного года, но на этот раз припозднился. Зато экспозиция получилась цельной, в мажорном, праздничном ключе.

Сначала долго смотрел на «Розы», поскольку сам писал их акварелью всё лето и пришёл к выводу, что у каждой разновидности – свои закономерности. Если у размашистого, анархичного пиона строгости нет и в помине, то у розы она – во главе угла, и без этого знания невозможно понять структуру цветка и уж тем более – изобразить его сущность.

У одного художника, написавшего натюрморт с розами, они были похожи на пластмассовые лепёшки бледно-розового цвета, ничего общего с прекрасными цветами не имеющими. Впрочем, на замечание он никак не отреагировал, и переделывать работу не стал. У Грица цветы из сада поют нежную песню юности, которая продолжилась в хрустальной вазе, ещё ярче зазвучав под ударами кисти. Созвучное трио из жёлтого, оранжевого и красного единым аккордом составило терцию, отозвавшуюся эхом в глубинах магического стекла.

Продолжением темы цветов служит «Одинокая рябина», словно явившаяся из русской народной песни «Что стоишь, качаясь, тонкая рябина…». Художник не акцентирует внимание на основе мотива, а показывает ауру, окружающее одинокое деревце, вовлекая зрителя во взаимодействие с изображённым в этюде.

«Петербургский мотив» ярко характеризует автора, знатока северной столицы, чувствующего дыхание любимого города. Оно передаётся через серый, но не разбелённый пасмурный день Петербурга – города, воспетого Достоевским, Брюсовым, Блоком, Ильёй Глазуновым и его современниками. Контуры, ограничивающие отдельные предметы, заглушены, эффект достигается трепетностью линий, выдающих мастерское владение кистью. Лёгкий ажурный мостик на переднем плане словно приглашает зрителя постоять на нём, созерцая затейливые арки и омытые дождями стены – со щемящим чувством грусти человека, расставшегося с ним.

«Мотив Петербурга» 2003 года перекликается с картиной 2018-го – «Ленинград-88. Перестройка», в которой архитектоника зданий прописана более чётко и развёрнута в глубину. Но главное – в ней чувствуется дух времени и общественной жизни так называемых «нулевых».

К серии архитектурных ансамблей можно отнести и картину «Минск. Остров плача», созданную по итогам поездки в столицу Беларуси, где на излучине реки построен мемориальный комплекс в память о погибших воинах-афганцах. Из тяжёлого основания, символизирующего стоящих вплотную друг к другу фигур убиенных, вырастает колокольная звонница с башней и маковкой с православным крестом. Гриц переосмыслил и усилил звучание памятника, дополнив его, как в картине «Азъ воздам», ликами скорбящих людей. Они смотрят на зрителя сквозь ветви деревьев и возникают из сгустков воздуха, не нарушая композиционного строя. С левой стороны полотна, но тоже вверху автор изящно вписал икону Божией Матери, уравновешенную белоснежной колокольней домашней церкви. Картина «Остров плача» является серьёзной заявкой на место в художественной галерее. Равно как и другая работа Грица – посвящённая блокадному Ленинграду.

Работа «Оковецкий храм сегодня утром» создана в этом году. Автор выбрал сложный мотив, но несколько его упростил, переместив здание с высокого берега к самой воде. Композиция от этого не выиграла – было утрачено величия храма. Правда, на свежести весеннего утра это никак не отразилось. К чести художника цвет в этюде является не просто основой объёма, а главной задачей в достижении цели. И как тут не вспомнить импрессионистов, бившихся над сотворением цветовой субстанции! Художник не размазывает на палитре выдавленные из тюбика цвета, а вплетает их один в другой, образуя оптический синтез. Фиолетовые, жёлтые, оранжевые цвета в состоянии неба, воды и растительности, уступая место ощущению непрерывного движения воздуха, создают не красивость, а красоту! Таковы «Мостики на академической даче», «Цветущие ирисы» – с буйным всплеском переднего плана и «Река Осуга» – с полыхающими кустами на берегу.

«Последние яблоки», наклонившиеся от собственной тяжести к земле, подтверждают закономерный поиск цветового решения, тяготеющего к экспрессии. Колорит в этюдах художника рисунку не подчинён, он сам выстраивает композицию, оперируя большими массами цвета. Свет в его картинах играет главную роль, чаще всего он ровный, нейтральный, лепящий объём. Силуэты фигур или объектов легко прочитываются с любого расстояния, хотя и предельно обобщены. Фактура изображённых поверхностей (стекло, хрусталь, металл, ткани) передаётся точным мазком, иногда резкой, но чёткой линией. Не отказывается мастер от ритмических повторов в использовании цвета и сочетания различных оттенков – в зависимости от общей задачи – выразительной или изобразительной.

Андрей Гриц – художник с ищущей, беспокойной душой. Он не пропускает ни одной, даже мало-мальски значимой выставки. Его замечания, как правило, объективны, метки и ироничны. Горячий проповедник современного искусства, А. Гриц не бывает равнодушным ни к одному художнику, не делает скидку на известность и образование. Девять лет назад он бросил клич своим приятелям Ю. Кокшарову, А. Боброву и В. Воецкому вступить с ним в ряды Московского творческого Союза художников, показать свои работы маститым, заслуженным мастерам кисти – вплоть до академика З. Церетели и Президента творческого Союза К. Худякова, основателя Союза. В тот же памятный 2011-й Союз выпустил сборник-альманах «Искусство – сегодня», куда вошли работы ржевских живописцев, в том числе гордость А. Грица «Мера жизни» – с солидным размером метр на полтора, которая непременно должна войти в «золотой фонд» будущей картинной галереи.