– Чувство, которое охватывает поисковика, когда он сообщает родственникам опознанного солдата о том, что их дед или отец больше не числится среди пропавших без вести, сродни эмоциям, когда в ходе раскопок находишь медальон, который можно прочитать, – говорит Сергей Михайлович. – Неописуемое чувство! Дело военной археологии, с одной стороны, достаточно неблагодарное: наткнулся на останки солдата, а кто он такой – неизвестно, медальона нет. Или прочитать его невозможно. Так и остаётся воин безымянным, только лежит теперь не в болоте или в лесу, а в братской могиле на мемориальном кладбище, перезахороненный, как и положено, со всеми воинскими почестями.

ПАМЯТЬ  НА  ДНЕ  ВОРОНКИ

Но бывает и так: всё складывается ровно наоборот. В 2010 году ржевский поисковый отряд «Следопыт» под руководством Вячеслава Витензона вёл раскопки на границе Смоленской области, недалеко от железнодорожной ветки Ржев-Вязьма. Именно тогда поисковики и обнаружили в лесу характерного вида воронку, залитую водой. Из воронки торчали куски искорёженного металла. Вернулись на это место только в 2013-м. Откачав воду, убедились – это самолёт. Точнее, его останки. По фрагментам определили, – штурмовик ИЛ-2, самый массовый военный самолёт в военной истории. Таких машин в своё время выпустили более 30 тысяч, поэтому узнать наверняка, какой из них потерпел крушение на Ржевско-Вяземском направлении, можно было только по номеру двигателя. Но добраться до двигателя с помощью лопат никак не удавалось.

Место катастрофы вновь пришлось оставить. Но только для того, чтобы вернуться сюда 1 марта 2014 года – вместе с отрядом «Память 29-й армии» и спецтехникой. Сначала распилили весенний лёд, затем откачали воду, и уже после этого начал работать экскаватор. На распределителе зажигания извлечённого двигателя обнаружился номер – Ш 292599. Дальнейшая работа строилась на этом единственном факте.

– Это стадии поисковой работы, её ступени, – говорит Вячеслав Витензон. – Начинаем с архивов, чтобы определить места полевой работы. Приезжаем на место, опрашиваем свидетелей, если таковые имеются. Затем проходят раскопки. И уже после, если что-либо удалось найти – вроде медальона или номера техники, начинается процесс поиска родственников.

Так было и в случае с разбившимся штурмовиком. С помощью друзей-поисковиков, которые специализируются на авиации времён ВОВ, удалось установить номер самолёта – 4314. Дальнейшая архивная работа позволила выяснить, что машина числилась в 233-й штурмовой авиадивизии, 312-м штурмовом авиаполку, который входил в состав Первой воздушной армии Западного фронта. Подняли документы полка и установили, что 17 декабря 1942 года с боевого задания не вернулись три лётчика, одним из которых был старший сержант Филипп Ульянович Бородин. Именно за ним числился самолёт  с указанным номером. Так как в обобщённом банке данных «Мемориал» Филипп Ульянович не значился, пришлось искать информацию о нём в Центральном архиве Министерства обороны РФ в Подольске – опять же с помощью друзей-поисковиков.

Старший сержант Бородин родился в 1919 году в Староверовском районе Харьковской области. Своей семьи завести не успел, среди родственников значился только брат Михаил Ульянович Бородин, воевавший пулемётчиком в составе 371-й стрелковой дивизии под Ржевом. Михаил погиб 2 марта 1943 года в районе деревни Белогурово Зубцовского района, в двадцати километрах от места гибели своего брата, через два с половиной месяца после его смерти. Цепочка оборвалась. Братья были родом с Украины, а обстановка в братской стране уже тогда не располагала к поиску родственников. На официальные запросы правительство незалежной отвечало, что информацией о Бородиных не обладает.

НАСТОЯЩИЙ ДЕТЕКТИВ

И тут сработал человеческий фактор, которому нет никакого дела до политической обстановки. Ржевитяне написали в Киев, поисковику Виктории Нестеренко, которая однажды уже помогла найти на Украине родственников солдата Александра Максимовича Токаря, похороненного под Ржевом, и это в то время, когда казалось, что работа, продолжавшаяся аж с 1992 года, полностью зашла в тупик. Вот и на этот раз Виктория сумела разыскать на Украине правнуков Михаила Бородина. Правда, живут они, как оказалось, в городе Горловка Донецкой области. В том самом городе, который с 10 февраля 2015-го подвергается артобстрелам с использованием натовских снарядов. Правда, на тот момент бои вокруг города не были столь интенсивными, и нашим поисковикам даже удалось передать документы и фотографии правнучке Михаила Бородина – Анне. Документы передали с помощью московского поискового отряда, отправлявшего гуманитарную помощь в Донецкую народную республику. В ходе переписки через интернет Анна Бородина сообщила, что её дед, сын Михаила Ульяновича и племянник старшего сержанта Филиппа Бородина, умер в 2013 году, совсем немного не дожив до дня, когда пришли вести о его отце и дяде, которых он всю жизнь считал пропавшими без вести.

Самым неожиданным во всей этой истории стал её финал. Виктория Нестеренко обнаружила третьего брата семьи Бородиных – Максима Ульяновича. Оказалось, что он давным-давно уехал из Украины в Ленинград. Его родственники, сын Василий Максимович и внучка Наталья Нестерова, помнили о пропавшем без вести дяде, лётчике Филиппе Ульяновиче, прислали его фотографию и обещались приехать на церемонию перезахоронения в День памяти и скорби. Настоящий детектив, заслуживающий пера Рекса Стаута или Яна Флеминга.

НА УРОВНЕ ГЕНЕТИЧЕСКОЙ ПАМЯТИ

Нужно ли проводить такую скрупулёзную работу? Для чего искать родственников, тем более с таким трудом, привлекая огромное количество знакомых поисковиков, перелопачивая тысячи страниц архивов? Сергей Петухов, возглавляющий Ржевский Военно-исторический поисковый центр, и его коллега Вячеслав Витензон, руководитель поискового отряда «Следопыт», на этот вопрос отвечают однозначно. Да и любой здравомыслящий человек понимает, насколько важна работа поисковиков. Ведь это наша непосредственная история. Нет, не та, которая представлена в книгах. В учебнике ведь как написано: «29-я армия погибла под Ржевом». Но при этом там ничего нет о том, что сей факт сам по себе свидетельствует о тысячах исковерканных судеб, в том числе, родственников погибших. Сухие исторические факты не отражают всей глубины военной трагедии, постигшей Советский Союз.