Состоялся  худсовет  по  отбору  работ на традиционную осеннюю выставку «Итоги». Обзвонил художников, чтобы осведомиться о результатах. Руслан Бурцев, как обычно, в мягкой, изящной манере, дабы никого не обидеть, сообщил: у всех взяли по одной-две работы. То же самое подтвердил и Андрей Гриц, добавив при этом: дебаты шли не менее четырёх часов. Это вам не Нелидово, где берут всё подряд: в Ржеве кипят настоящие творческие споры с вынесением жёсткого вердикта. Но везёт тем, кто лично присутствует при «раздаче слонов» – как, например, госпоже Ирине Аввакумовой, председателю худсовета. Для усиления собственных позиций она даже привлекла свою дочь Диану Родионову, директора клуба «Текстильщик», милую, очаровательную даму, дизайнера, но не живописца.

Сама выставка увидела свет уже на следующий день. Несмотря на раннее утро, в Выставочном зале стоял грохот. Оказывается, Юрий Кокшаров взялся чинить пылесос, отчего громкие звуки нарушали тишину созерцания. Правда, они вскоре прекратились, поскольку ремонт злополучного пылесоса завершился. Жаль, что покинула ВЗ Елена Иванова: зал сразу осиротел – как и год назад, когда уволилась Валентина Григоренко. Правильно говорят: незаменимых нет, но найти замену некоторым людям очень и очень непросто.

Подумалось: всё происходит, как на областном выставкоме. За столом – солидная комиссия из заслуженных и народных, художники толпятся с картинами в руках и в алфавитном порядке, но Ржев всегда был первым (из-за большого количества художников). «У нас всё проще и будничнее, – сообщила И. Аввакумова, – никто никого не вызывает, любимчики или по блату тоже не проходят». А вот тут предхудсовета явно лукавит. В малый зал просочились работы с улицы, взятые скорее из жалости или сострадания, нежели по живописным качествам, но их так мало, что они не нарушили общий настрой, заданный представителями двух союзов.

Сразу в глаза бросаются полотна Андрея Грица, члена ТСХ, – «Город святого Нила» (2018), натюрморт «Фрукты на синем» (2019) и «Ржев-сити», тоже этого года. Склонный к критическому анализу, автор работ не называет картину прозаически – «Осташков», а внедряется в глубины истории, вспоминая основателя пустыни Нила Столобенского, оттого и в названии появилась своя изюминка. Мастер колорита А. Гриц блеснул этим качеством и в картине, названной иронически мягко: «Ржевсити». К великолепному месиву жёлтого кадмия с оранжевым присоединяется золотистая охра с вкраплениями фиолетового кобальта, виридоновой зелени, умбры жжёной и натуральной. И всё это, вместе взятое, создаёт цветовую симфонию, которой позавидовали бы импрессионисты Сислей и Писарро. В дополнение Гриц выкладывает натюрморт «Фрукты на синем», показав, как надо строить контрастный фон с сочной спелостью фруктов, не уступающих лучшим образцам живописи экспрессионистов типа Николая Буртова из Москвы, нашего современника. В общем, сколько ни ходил по залу, снова возвращался к полотнам Грица, восхищаясь и радуясь его таланту.

Отрадно, что художники Ржева как бы отчитались о летнем отдыхе, прикоснувшись к морским пейзажам, когда отдыхающие на пляже не просто загорают и купаются, но также успевают набросать несколько этюдов, как это сделал Руслан Бурцев. Он представил камерный «Морской пейзаж»: белый от солнца песок, лёгкая волна, набегающая на него, безоблачное, голубое до фотографичности небо, стройные кипарисы на заднем плане и, естественно, кораблик, не нарушающий крымской идиллии. Картина столь неприхотлива, что просится на стены ржевского «Уездного города», а ослепительная рама лишь подчёркивает её салонное предназначение.

Светлана Азаренкова с мужем предпочли Крыму Кавказ, курортный городок Гагры со знаменитым пансионатом «Багрипш» на склоне гор, сбегающих к морю. Их она и запечатлела, уделив внимание рельефным складкам, увиденным сверху в ореоле буйной кавказской растительности, заполонившей передний план. Колорит строго подчинён рисунку и, повинуясь воле художника, сдерживает течение водяных красок, не давая им особой воли, хотя акцентированные удары в теневой части гор отчётливо присутствуют.

Ирина Аввакумова, кипучая и непоседливая натура, представила образец посещения пленэров в трёх разных частях страны. Из Алтайского края она привезла сюжет, который так и называется: «Алтайский край». «Цветы кумзера» – из Вологодчины, а «Никого нет дома» – из российской глубинки. Все картины написаны маслом, но, странное дело, оформлены как акварель с паспарту под стеклом, в тонюсеньких рамках, не свойственных стилю мастера. Из-за бликов пришлось отказаться от затеи поместить снимки этюдов в газету. Общая черта, объединяющая все три работы – странная пасмурность изложения темы (то ли в угоду моде, то ли из-за плохого настроения не этюдного характера).

Юрий Кокшаров порадовал исследованием «Детских грёз», происходящих в душе девочки со свечой, тонко уловленных художником. Это как у Льва Толстого: «Зажжёшь свечку и скажешь молитву: «Спаси Господи, папеньку и маменьку, дай Бог им счастия, дай возможность всем, чтобы все были довольны, чтобы завтра была хорошая погода для гуляния». С трогательной бережностью художник раскрывает душу модели. Её глаза поражают серьёзностью, силой чувства и нежностью улыбки. Портрет написан плотным мазком, отблески огонька свечи мягко ложатся на лицо, шарф, рукава красной кофты, плавно уходя в тень за её спиной. Цельный и глубокий образ правдиво передаёт психологизм модели.

Павел Соловьёв показал новую работу из сельской жизни «Домой» (2019), а если проще, то пейзаж с коровами, которых художник, как и Михаил Лебедев из середины XIX века, опоэтизировал. Правда, у его предшественника коров всего две, причём одна из них написана во весь рост, а у второй – только хвост и вымя (вся остальная масса туши скрыта за дубом). Наш Соловьёв пошёл дальше. На первый план он поставил фигуру пастуха с кнутом в правой руке и без головного убора, хотя его отсутствие более характерно для городских жителей. Но дело не в шапке, а в самой идее показа жанровой сцены и связи человека с природой через пространство и форму (как у Алексея Венецианова, выпилившего стену амбара, чтобы было больше солнечного света, таким образом на полсотни лет опередив французских импрессионистов). Густой и плотный цвет, отсутствие разбелённости не были поняты его современниками, отчего он так и не попал в педагоги Академии художеств. Павлу не надо выпиливать никакую стену, он пишет коров, спешащих домой при вечернем освещении, пронизывающем всё: почву, траву, деревья, шкуру коров и пастушонка. Его свет контрастный, им он лепит объём, достигая нужной, подвластной ему одному тональности, перещеголяв своего педагога Валентина Сидорова.

Не приняли участие в выставке Владимир Соловьёв, сообщивший, что готовится к весеннему периоду; Роман Соломатин, заимевший свою галерею в Подмосковье, и Игорь Росляков, вознёсшийся до небес (он заявил: Ржев – это не его масштаб, показав тем самым, что воспитание всегда было его слабым местом).

Удивился, что к сугубо ржевской выставке, грубо говоря, примазались смоленские живописцы. А почему бы тогда не взять осташковскую Нину Смелко, закадычную подругу И. Аввакумовой по пленэру, или нелидовских художников – например, акварелиста Льва Снегирёва, или Евгения Ефимова из Андреаполя? Заметно выросло живописное дело у въедливого Виталия Жабина, представившего довольно свежий этюд маслом. Хотя рисунки карандашом по-прежнему оставляют впечатление недостаточной твёрдости руки. Самодеятельная Елена Усова, насколько я знаком с её работами, увы, десять лет топчется на месте без всякого намёка на рост в живописи. Одним словом, выставка открыта к посещению!

Павел ФЕФИЛОВ, искусствовед, член Союза художников РФ