– … А в Мончалове мы нашли останки 17-летней девушки с медицинской сумкой, в шинели и кирзовых сапогах 37-го размера. На голове у неё был оренбургский платок и – коса до пояса…
Школьники из краеведческого лагеря СОШ №2, сами чуть младше той девочки, о которой идёт речь, внимательно слушают Игоря Рослякова, первого командира поискового отряда «Память 29-й армии», художника, хорошо известного в Ржеве. Накануне Дня памяти и скорби в краеведческом музее прошла встреча, посвящённая «Судьбе неизвестного солдата».
В ПАМЯТЬ О 29-Й АРМИИ
– На долю Ржева в годы войны выпали особые испытания: 17 месяцев наш город был оккупирован, 15 месяцев под Ржевом шли кровопролитные бои, которые сегодня известны как Ржевская битва. Более 100 тысяч советских воинов покоятся в 43-х захоронениях на территории Ржевского муниципального округа, около тысячи останков находят каждый год поисковики, – напомнила юным любителям истории заведующая краеведческим музеем Ржева Ольга Дудкина.
– Активное поисковое движение в нашей стране появилось лишь в конце 80-х XX века, а 34 года назад в Ржеве был создан поисковый отряд «Память 29-й армии». Тогда молодые люди по зову сердца стали заниматься поиском павших бойцов. Ведь сразу после войны нужно было восстанавливать город, и ветераны Ржевской битвы говорили, что чувствуют свою вину – за то, что не искали своих погибших товарищей. Одним из инициаторов этой благородной работы стал Игорь Росляков, первый руководитель отряда «Память 29-й армии», – подчеркнула Ольга Александровна.
– Мой дед служил в 29-й армии и пропал без вести зимой 1942-го в Мончаловских лесах. В честь него и назвал отряд – «Память 29-й армии». Это была его вторая война – дед воевал ещё в Финскую. После Финской он с товарищами умудрился проехать мимо родного дома с песнями – на иранскую границу. Тогда думали: враг будет наступать именно там, но на южном направлении в течение 40 дней обстановка стабилизировалась. А 22 июня 1941 года дед должен был идти к врачу-стоматологу – зуб вставлять. Было ему тогда 30 лет…
Я свою жизнь посвятил службе в армии, а поисковая работа шла параллельно. Мы с ребятами беспокоились: время идёт, и адресные листы в солдатских медальонах рассыпаются в прах. При первой же возможности мчались на своих мотоциклах в поле. Работали на чистом энтузиазме, но производительность труда была большая. Массовые захоронения солдат обнаружили у деревни Кокошкино. Тогда, в 1990-м, мы подняли там останки около тысячи человек.
Находили и такие площадки, на которых как будто бы лежала груда человеческих тел: на том месте можно было обнаружить личные вещи, документы… Возможно, погибших складывали на таких площадках, а весной вешние воды Волги их уносили. Конечно, поиск – это очень тяжёлый труд! И морально, и физически.
Что касается последних находок… В прошлом году передали родным останки солдата, найденные в Городском лесу. Выяснилось: у его родителей было десять детей, причём все – девчонки, а он – единственный пацан в семье.
Нашли восемь человек в одной воронке, из них четверо – родом из Калининской области, остальные – из Удмуртии. Благодаря компьютерной экспертизе выяснили, что один солдат носил фамилию Байбородов. В Удмуртии нашли целую деревню, где проживают люди с такой же фамилией. Родственники нашего солдата собирались приехать на торжественно-траурную церемонию перезахоронения.
Еще был такой случай: в воронке обнаружили несколько десятков наших солдат и одного немца. Если судить по документам, он служил в люфтваффе, и за какие-то проступки его отправили под Ржев, где он и погиб. Обычно за год поисковики поднимают останки порядка тысячи бойцов и командиров…
ЗАПИСКА ИЗ КОШЕЛЬКА
– Что самое сложное в поисковой работе? – поинтересовались дети.
– К сожалению, время играет против нас. Всё чаще для установления личности приходится прибегать к экспертизам на компьютерном томографе. Важные находки в экспедиции – именные награды и медальоны, а также личные вещи, которые позволяют установить имя солдата.
Медальон – это эбонитовая капсула, которую военнослужащие носили с собой. В него вкладывалась записка – узкая, в три сантиметра. В начале войны появились металлические медальоны, как у немцев, были и медальоны-иконки, которые носили на шее. Делали солдаты и медальоны из гильз. Если сейчас видим, что патрон лежит в кармане бойца, то, скорее всего, в нём – записка.
Как-то мы нашли солдата – 19-летнего парня по имени Саша. Вместо медальона у него был обычный кошелёк, а в нём – большая записка, целое письмо. Написал, что он – из Ленинграда, а его мать должна ехать в эвакуацию в Калининский район, деревня такая-то. Саша погиб. Его и тела ещё 14 солдат использовали в качестве мостика – сложили их на дно траншеи и по ним перекатывали орудие. В 1989 году мы поехали в указанную деревню, чтобы найти мать Саши. Познакомились с человеком, который регистрировал всех эвакуированных, но матери Саши, к сожалению, среди них не было…
В прошлом году при выезде из Ржева в сторону Старицы, с правой стороны, поисковики обнаружили яму, а в ней – 11 человек. Среди солдат оказалась одно девушка. У неё даже сохранилась причёска – каре. На солдатах были рюкзаки с вещами – груды запчастей от оружия, трофейные немецкие ложки. К сожалению, документов при них не нашли.
ЛОЖКА РАССКАЖЕТ
– Значит, имена не удалось установить?
– Часто мы находим личные вещи бойца, которые помогают установить имя, – пояснил Игорь Вячеславович. – Обычно подписывали ложки, кружки, котелки – чтобы была хоть какая-то индивидуальная вещь. Один солдат, которого мы нашли, сибиряк, отправился на фронт с ложкой, которая досталась ему по наследству от отца, прошедшего Первую мировую войну. На ложке в 1914 году его родитель написал, что он – из 55-го стрелкового сибирского полка, родом из Западной Сибири. Передал именную ложку сыну, который сражался под Ржевом в 1942-м, и сын написал на ней уже своё имя.
А в далёком 1977 году мы нашли родственников солдата по газете, которую обнаружили при его останках. На газете был написан домашний адрес бойца.
– Расскажите историю предметов, которые вы передали в музей!
– Недавно для диорамы передали самовар из деревни Никольское, что неподалёку от Осуги. В дом попал снаряд, и семья перебралась жить в землянку. Самовар для них был единственным источником тепла. На нём готовили еду, вокруг него согревались. Обычно обнаруженные во время раскопок самовары смяты или раздавлены, но этот экземпляр прекрасно сохранился. Кстати, сверху был прикрыт тарелкой, чтобы сохранилось тепло…
Коробочка с двумя отверстиями, которую вы видите на переднем плане диорамы, – это контейнер для мин. В кассеты вставлялись две противотанковые мины. Артиллерии было мало, наши солдаты ползли по-пластунски, чтобы швырнуть мину под гусеницу немецкого танка. Зачастую это был единственный способ остановить тяжёлую технику противника.
Рядом – днище от бочки с горючим, которая использовалась как мишень: вновь прибывшие солдаты, чтобы почувствовать винтовку, так тренировались в стрельбе. А круглые коробки – это контейнеры от немецких противогазов. Правда, порой немцы предпочитали носить в них фотоаппараты.
– А самолёт, из которого сделана инсталляция в зале, тоже нашли вы?
– Да, это немецкий бомбардировщик «Хенкель 111», который мы нашли лет 15 назад. Бомбардировщик возвращался с задания, его нагнал советский истребитель и сбил на берегу реки Бойня, буквально за Городским лесом. В экипаже оставались два человека, которые не смогли катапультироваться и разбились вместе с самолётом. Долго не передавали в музей колесо, поскольку оно насквозь было пропитано маслом и бензином…
ИСПРАВИТЬ НЕСПРАВЕДЛИВОСТЬ
– Почему вы стали заниматься поиском, Игорь Вячеславович?
– А у меня с юности – идеалистическое отношение к несправедливости по отношению к погибшим людям.
– А неожиданное стечение обстоятельств бывает?
– Да, однажды нашли солдата, и буквально за несколько дней до нашей находки его внучка написала запрос в Центральный архив Министерства обороны РФ в Подольске. Потом она долго удивлялась – как же так быстро её деда нашли?
Другие на протяжении 10 лет ездили к своему отцу на могилу, возлагали цветы, а потом выяснилось, что их отец от той могилы на расстоянии 5 километров лежит: нашли его останки, а при них – документы…
СОПРИКОСНОВЕНИЕ С ИСТОРИЕЙ
– Ребята, может, кто-нибудь из вас присоединится к благородному делу поиска павших солдат: ведь и в ваших семьях есть прадедушки и прапрадедушки, которые воевали, возможно, кто-то не вернулся с войны. Я рада, что сегодня вы пришли в музей и вспомнили о тех, кому все мы обязаны жизнью, – такими словами завершила встречу Ольга Дудкина. – Поблагодарим Игоря Рослякова, и до новых встреч – в Ржевском краеведческом музее!
На снимках: поисковик Игорь Росляков; на месте раскопок.
Ирина КУЗНЕЦОВА.
Фото Владислава Голубева (из архива «РП»).
