Вместе с подполковником внутренней службы Дмитрием Кудрявцевым мы проходим через двор ФКУ ИК-7 УФСИН России по Тверской области или, проще говоря, «семёрки». Во дворе, прямо напротив здания, где находятся комнаты для свиданий с заключёнными, на фоне асфальта, земли и белых стен яркими красками выделяется детская площадка. «Наша! – говорит Дмитрий Александрович. – Делали, чтобы ребятишкам не скучно было, пока родители на свидании. Похожая площадка, кстати говоря, установлена в пос. Нижний Бор и на Автодорожной. Не видели?».
Проходим на КПП «семёрки». Здесь всё строго, как это и принято на режимных объектах: предъявляем паспорт, достаём из карманов металлические предметы, сумки – к досмотру. Не знаю, о чём я думал, когда собирался сюда, но мне следовало бы заранее оставить дома все те вещи, которые приходилось доставать несколько раз (в ИК-7 – не один КПП). Охранники особенно удивились, когда увидели среди них электронную сигарету, сломанный телефон в комплекте с новой тач-панелью и флешки. Обменяв их на карточку с номером и прислонив палец к считывателю отпечатков, я оказался внутри «семёрки». Дмитрий Александрович шёл позади – профессиональная привычка, которую я заметил ещё у сотрудников СИЗО-3: открыв дверь, они ожидают, когда задержанный пройдёт вперёд, – это позволяет контролировать его перемещения.
ОТ ИСТОРИИ – К СОВРЕМЕННОСТИ
Исправительная колония строгого режима №7 была образована в ноябре 1961 года – на базе колонии общего режима, открытой четырьмя годами ранее. Отсиживать срок, как в Норвегии, в стране советов было не принято, поэтому осуждённые трудились. Труд, как известно, облагораживает; он же сделал из обезьяны человека, – в общем, под лозунгом «На свободу – с чистой совестью» в ИК-7 появилось собственное производство.
Поначалу – довольно скромное. Речь идёт о деревообработке: здесь изготавливали поддоны для Ржевского хлебокомбината и тару под вино-водочные изделия для предприятий Москвы и Рязани. Кроме того, заключённые выполняли заказы местных машиностроительных производств – завода АТЭ-3 и РМЗ. В октябре 1973 года на базе колонии был создан филиал Долгопрудненского машиностроительного завода, с которым у ИК-7 сложились крайне продуктивные отношения: за счёт предприятия в колонии были построены не только огромные производственные цеха, но и жилые помещения для осуждённых. Новые, каменные – вместо старых, деревянных казарм. Так подавляющее большинство контингента оказалось трудоустроенным – на ДМЗ, и работы хватало всем.
После событий 90-х отношения с заводом прекратились. Как и между большинством предприятий России и стран СНГ. ИК-7 не стала исключением. Одним словом, отношения были утрачены, а производственная база – осталась. Только теперь товарное производство оказалось в сфере ответственности самой колонии, а значит, поиск рынков сбыта, новых заказов, окупаемость и все прочие экономические вопросы легли на плечи тогдашнего руководства «семёрки».
Руководство, радикально отличаясь от гражданских управленцев военной строгостью, исполнительностью и знанием слова «надо», не сдало станки на металл, а сделало ровно наоборот: на базе цехов колонии создало полноценное многопрофильное предприятие. Уже 25 лет, как производство на ИК-7 успешно существует в условиях рыночной экономики, и ровно 25 лет здесь работает мой гид – подполковник Дмитрий Кудрявцев.
– Заключённые трудоустраиваются по Трудовому кодексу РФ, так что никакого рабского или подневольного труда у нас нет. Они обязаны трудиться по закону, чтобы компенсировать средства, которые тратит на них государство, а также осуществлять обязательные выплаты (алименты, налоги, вменённый судом ущерб). Большинство из контингента какие-то профессии имеют уже на момент поступления, а если нет – у нас есть собственное профтехучилище, на базе которого осуждённых и обучаем. Так что к моменту освобождения каждый из них имеет профессию и навыки работы, которые помогут им в жизни, если твёрдо решат больше не совершать правонарушений, – рассказывает Дмитрий Александрович. – Здесь почти всё, как «на воле»: пишут заявление с просьбой о приёме на работу; у каждого в учреждении есть свой лицевой счёт, на нём – средства, которыми осуждённые могут распоряжаться по своему усмотрению. На эти деньги можно купить необходимое в местных магазинах. Можно помогать семье. Можно копить.
\
СТИМПАНК И ЛОФТ В ЦЕХАХ КОЛОНИИ
Вместе с Дмитрием Кудрявцевым мы проходим вдоль огромного забора. Кроме этой детали да дверей, которые открывает невидимая рука по звонку, никаких отличий с обычным заводом не просматривается. Цех металлообработки привычно огромный – с высоченным потолком и рядами станков, уходящими вдаль, где их уже не очень-то и видно.
В цехе делают профлист, для этого закуплен специальный гибочный станок. Профлист получается хороший, ровный; его могут делать в размер. Да, труд здесь используют ручной, но скорость довольно высокая – вполне достаточная, чтобы покрывать существующую потребность в этом строительном материале. По словам Дмитрия Александровича, заказов много, профлист реализуется хорошо. Но это самые простые изделия, а вот дальше начинается нечто из ряда вон.
Заказы в ИК-7 может делать любой желающий, если, конечно, его устраивает стоимость работы. И от желающих, судя по всему, отбоя нет. Часто заказчики присылают примерный рисунок, модель или фото готового изделия и его габариты. И на этом этапе многое зависит от фантазии осуждённых.
Кстати, с фантазией в местах не столь отдалённых всё в полном порядке. Стол в стиле лофт – пожалуйста. Целый ганитур? Не вопрос. А барная стойка под стимпанк (направление научной фантастики, включающее технологию и декоративно-прикладное искусство) в виде кареты, а?
Помню, в «Особенностях национально охоты» был такой шизофренический момент: Кузьмич идёт по полю, наклоняется и срубает ножом ананас. У меня, наверное, было примерно такое же выражение лица, как у финского гостя из фильма, когда я всё это увидел. По меньшей мере – неожиданно. По работе, да и вообще, мне приходилось наблюдать уникальные творения рук человеческих, но я абсолютно не был готов к тому, чтобы лицезреть в цехе ИК-7 из 70-х годов прошлого века современную мебель в стиле лофт, да ещё такого качества…
Кроме обработки металла, для того, чтобы изготовить мебель, требуется дерево. И для работы с ним в ИК-7 работает отдельный цех. В общем, я думаю, многие видели новые детские площадки из толстой водостойкой фанеры, с красивыми металлическими дугами и лесенками. Вот это всё, в точности такое же, «как в лучших домах Лондона и Парижа», – делают здесь.
Для раскройки фанеры закуплен станок с ЧПУ, рабочая зона – огромна. Детали ровные, гладенькие, одна к одной. На этом этапе меня ждало второе потрясение. Знаете, это вообще очень необычно: смотреть на осуждённых в одинаковых робах, на их лица, несущие некую «печать заключения», на татуировки, шрамы и в то же время – видеть потрясающий результат их работы. Производство организовано очень грамотно, и в этом, кстати говоря, немалая заслуга самого подполковника Дмитрия Кудрявцева: он является заместителем начальника Центра трудовой адаптации осуждённых в ИК-7. (Окончание следует).
Спасибо!
Теперь редакторы в курсе.