Всякий раз, выйдя из дома, мы встречаем разных людей. С кем-то из них периодически сталкиваемся ещё на лестничной клетке, кого-то видим в ближайшем магазине, а кто-то каждый день садится с нами в один автобус. Но что такого мы знаем о тех, кого случайно встречаем на улице? Ясное дело, что ничего. Да и вряд ли кому-то вообще приходит в голову задуматься над тем, что у кого-то из них на душе. Тут бы со своей душой разобраться! Нет ей, бедной, покоя. Нет – ни днём, ни ночью. Со всех сторон только и слышишь: мол, не жизнь у нас сегодня, а какой-то сплошной стресс!
Поразительно, до чего же искренне каждый из нас верит в то, что именно он постоянно находится в стрессовой ситуации. Какое это на самом деле заблуждение! Кое у кого из таких «стрессанутых» прямо хочется поинтересоваться: да что вы вообще об этом знаете? Что все мы знаем о стрессе? Слава Богу, ничего. В крайнем случае, не так уж много. Всё, что так сильно нас волнует, доводя порой до нервного срыва (нехватка денег, неурядицы на работе, конфликт с супругом), – всего лишь привычные мелочи жизни, без которых ещё никому не удавалось обойтись.
ПОКА ЕДЕТ СИНИЙ АВТОБУС
Настоящий стресс – это всё-таки нечто иное. А женщина, о которой пойдёт речь, знает об этом не понаслышке. Она как раз из тех, кто живёт в постоянном стрессе. Круглыми сутками, без отдыха от вечно грызущей тревоги. От беспокойства, преследующего её и день, и ночь, никуда не убежишь, как ни старайся. Говорят, против этой напасти есть какие-то таблетки. Неправда! Медикаменты не помогают. Во всяком случае, ей. Ей может помочь только одно. Но пока это невозможно.
По вечерам, коротая время в обществе своих любимых кошек, она пересматривает одно и то же видео. Синий автобус – точь-в-точь такой, в каких мы ездим по городу – отбывает с городской улицы. Его провожает толпа людей. Все машут руками ему вслед, пытаются ещё хотя бы раз рассмотреть лица, что прильнули к оконным стёклам там, в салоне. И все вроде бы улыбаются, но в глазах – тревога. Та самая, которая с этого момента будет грызть их днём и ночью. В этом автобусе вместе с остальными уезжает и её сын. Уезжает воевать. Но она узнает об этом одной из последних. Ей решили не говорить – близкие люди попытались таким образом уберечь её от стресса – того самого. Наивно, конечно, но ведь хотели, как лучше!
Поэтому своего старшенького, уехавшего в зону боевых действий, она даже не проводила. Не постояла там, на площади, не помахала вслед. И всё, что ей теперь остаётся – пересматривать и пересматривать видео с синим автобусом. Конечно, сына в автобусном окне ей не видно. Но она точно знает, что он там. И этот момент при всей его пронзительности её всё-таки радует. Радует определённостью. Что бы ни маячило там, впереди, до тех пор, пока синий автобус не уехал, её сын будет цел и невредим, а она будет точно знать, где он. Ах, если бы этот момент (раз уж всё это неизбежно) длился подольше, а ещё лучше – бесконечно. Но коротенькое видео заканчивается, автобус исчезает из вида, а женщина включает повтор…
МЕЖДУ НАДЕЖДОЙ И НЕИЗВЕСТНОСТЬЮ
Проклятая неизвестность! Хуже неё нет ничего на свете! Какой непонятливый человек сказал, что неизвестность даёт хотя бы какую-то надежду? Хотя… Иногда бывает так страшно узнать правду, что предпочитаешь ничего не знать. Неизвестно, что предпочла бы эта женщина, но у неё, как говорится, без вариантов. Ей не положено ничего знать – в какой точке сейчас её сын, насколько там «горячо», здоров ли он – ничего. Она понимает: так надо, так безопаснее, так лучше для её мальчика. Один-единственный звонок по телефону может стоить жизни (горький опыт у наших ребят уже есть). И какая-то лишняя информация, озвученная ею даже здесь, в городе, где никто не воюет, тоже может навредить.
Поэтому она просит не называть ни имени сына, ни тем более его фамилии. Даже своё имя она желает сохранить в тайне. Но ведь дело не в имени. Дело в том, что чувствует мать, которая ничего не знает о сыне, находящемся в зоне боевых действий.
ТАК УЖЕ БЫЛО
Впрочем, моей героине всё это не впервой. В свое время её сын прошёл Чечню. Молодой парень, едва призванный в армию, оказался в горячей точке. И она точно так же, как и теперь, не знала о нём практически ничего. Потом пришла скупая информация: сын ранен, лежит в военном госпитале. И всё. Всё!
Она искала его, где только могла. Но тогда это было в каком-то смысле проще, ведь она сама работала в одной из воинских частей. Так что, сами понимаете, в тот период связи и возможности у неё были совсем иные. И не воспользоваться этими возможностями было бы даже странно. И кто бы из военных, пусть даже с очень крупными звёздами на погонах, смог бы ей отказать? Так что своего ребёнка она нашла. В каком-то среднеазиатском госпитале. С контузией.
ЧТО ТЫ ЗНАЕШЬ, СЫНОК, О ВОЙНЕ?
Контузия эта потом ещё долго давала о себе знать. По ночам, несмотря на мирную жизнь вокруг, её сына догоняли звуки войны – звуки рвущихся снарядов, звуки выстрелов, звуки работающих вертолётных двигателей. Порой его «накрывало» днём, и тогда он изводил мать одним и тем же вопросом: «Что ты знаешь? Да что ты знаешь? Что ты можешь знать о войне?».
Но она-то, конечно, знала! И не так мало, как казалось сыну. Не меньше, чем он, – это уж точно. Просто он знал о войне одно, а она – совсем другое. Каждый знал своё. И она точно так же могла бы его спросить: что ты знаешь, сынок, об ожидании? О бесконечном, мучительном ожидании, от которого можно сойти с ума? О бессонных ночах, проведённых под дверью больничной палаты? О разрывающей сердце тревоге? И много ещё о чём могла бы спросить она сына, но не спрашивала.
Потом всё как-то сгладилось, успокоилось и забылось. Жизнь пошла своим чередом, и сын даже порадовал её внуками. Правда, дело себе выбрал не слишком мирное – работал в специальном охранном подразделении. Оттуда его и призвали – теперь уже на СВО. Такой опыт там нелишний. И синий автобус потихоньку от мамы увёз парня в сторону новых субъектов Российской Федерации, которые ещё следовало отстоять. Так женщина, сидящая сейчас передо мной, стала солдатской матерью во второй раз.
ФОРМА ДЛЯ МЛАДШЕГО СЫНА
Могла, между прочим, стать и в третий. Слава Богу, у неё есть ещё один сын. И младшенькому тоже прислали повестку. И второй сын даже не думал, что что-то можно переиграть – хотя бы ради того, чтобы окончательно не убить мать. Нет, он уже стоял в новенькой форме – среди тех, кого вот-вот отправят на фронт.
Но тут оказалось, что мужчины, воспитывающие троих детей, призыву не подлежат. Младшенький вернулся. Но матери так и заявил: дескать, в случае чего, пойдёт воевать! Обязательно пойдёт, и это не обсуждается.
Вы и теперь, уже прочитав об этой женщине, до сих пор считаете, что у вас не жизнь, а сплошной стресс?
ОНА НЕ ОДНА, НО… ОДНА
– Но ведь не одна же она такая! – скажет кто-то. Кто-то из тех, кто оказался в точно такой же ситуации и теперь точно так же сходит с ума от неизвестности.
Так ведь в том-то и дело! Она не одна, но… одна. А где-то, может быть, даже в соседнем доме, какая-нибудь другая женщина тоже не находит себе места, круглыми сутками думая об одном и том же. Было бы им легче вместе?
– Да, без сомнения! Конечно, было бы легче, – уверена моя героиня, – но где и кого мне искать? Ведь мы, матери, каждая сама по себе. Каждая сама по себе по вечерам прилипает к телевизору, с экрана которого президент всякий раз напоминает: члены семей участников СВО должны быть окружены заботой и вниманием, они не должны ни в чём нуждаться, и уж точно должны чувствовать всеобщую заботу и уважение. Как так случилось, что эта женщина осталась наедине с собой? Она и сама много раз задавалась этим вопросом. Увы, он и сегодня остаётся без ответа.
Всё, конечно, могло быть иначе. Когда-то, ещё в те теперь уже далёкие дни, когда она сутками дежурила в госпитальной палате, ухаживая за сыном, у неё появился маленький шанс раз и навсегда покончить со своим одиночеством. Стать – однажды и навсегда – нужной огромному количеству людей.
– Я тогда познакомилась с одной женщиной, которая на общественных началах помогала тем, кто прошёл Афганистана. У кого-то были проблемы с оформлением выплат, кому-то требовалась реабилитация после ранения… У тех, кто прошёл горячие точки, проблем всегда хватает. Вот она и стала этакой «матерью Терезой»: возилась (в хорошем смысле) с этими парнями. Она мне тогда и предложила: бери, мол, на себя тех, кто из Чечни. Видишь, я одна просто не успеваю. Берись, у тебя получится!
Но как было взяться, когда она металась между палатой в военном госпитале и собственной квартирой, тоже превратившейся в больничную палату? Больная, совершенно беспомощная свекровь требовала постоянного внимания.
– Я тогда просто разрывалась! Какая уж там общественная работа! Но ведь это было тогда…
Ах, как же жаль, что сегодня ей уже никто не делает подобных предложений! Сейчас такая общественная деятельность стала бы для неё настоящим спасением. И не только для неё. Во все времена солдатские матери объединялись, чтобы поддерживать друг друга и своих сыновей. Так может быть, эту женщину, которая была бы счастлива сделать что-то для таких парней, как её старший сын, тоже рады были бы видеть в каком-нибудь союзе, фонде, обществе – да, мало ли где ещё! А уж как хотелось бы ей заняться чем-то, что объединило бы таких, как она и дало бы ощущение того, что под ногами всё-таки есть нечто твёрдое, хотя бы какая-то опора. А то ведь, словно паришь над пропастью, не зная, за что схватиться, чтобы не рухнуть. В конце концов, надо черпать откуда-то силы, а то те, что были, уже на исходе. Конечно, будь они все вместе, действительно стали бы силой. Потому что сообща всегда и во все времена людям было легче.
ПОЛЖИЗНИ ЗА ТО, ЧТОБЫ ЗНАТЬ
– Ведь что самое главное для таких, как я? Не каждый догадается, да и не сразу! Информация! Самое главное – это информация, которую мы пытаемся добыть по крупинкам. Каждая в одиночку пытается отыскать эту самую крупинку, чтобы потом хотя бы представить себе, что происходит там, где находятся наши сыновья, и что происходит с ними. Но будь мы вместе…
Будь они вместе, все крупинки можно было бы сложить, и тогда за драгоценную информацию не пришлось бы платить так дорого. Да и мало ли, что ещё можно было бы сделать вместе, какие горы свернуть. А ещё каждая из них смогла бы, наверное, противостоять и мучительному ожиданию, и вселенскому одиночеству, и вечному стрессу. Ах, мечты, мечты… Не такие уж они, кстати, и призрачные. И пусть эта женщина – из осторожности – не афиширует ни своего имени, ни имени сына, но ведь это не помешает ей объединиться с такими, как она? Лично мне хочется верить, что это у неё получится.
Ну, а пока… Одинокая женщина в пустой квартире снова и снова пересматривает видео с синим автобусом. А где-то рядом, может быть, даже в соседнем доме, другая женщина всматривается в телевизионный экран – а вдруг? Вдруг в новостях мелькнёт родное лицо? Пусть мельком, пусть в балаклаве – она его всё равно узнает! А где-то ещё есть третья, которая не расстаётся с мобильным телефоном – ну, да, оттуда нельзя звонить, но мало ли…
Пожалуй, им пора встретиться. Им просто необходимо встретиться.
(Координаты героини публикации находятся у автора).
Елена ТИХОНОВА.
Фото: Денис Васильев
