– Что ж, справедливо.

Курда-контрразведчика вызывают по рации и он бежит из квартиры. Хладнокровный оператор Сергей закуривает сигарету.

– Чувствую себя, как болельщик «Спартака» на стадионе в секторе «Зенита». Или даже хуже.

***

Днём работаем в деревне рядом с городком Мара. Пока Сolonel с кем-то разговаривает на пыльной улице, нас приглашают зайти в дом. На полу, на тонком матрасе, лежит молодой бородатый мужчина. Соглашается поговорить.

– Мне сказали, что вы служили старшим сержантом в специальных войсках правительства?

– Да.

– Почему перешли на сторону повстанцев?

У молодого воина Аллаха перебит позвоночник. Говорит тихо и медленно. Сижу перед ним на корточках и жалею, что не снял бронежилет.

– Они за справедливость.

– Это ваше первое ранение?

– Нет, пятое.

Дом бедняка – одна большая чистая комната и смежная кухня за цветастой занавеской. Посредине – чёрная печка с трубой. У нас со времен российской революции ее называют «буржуйкой». А в Сирии – «соба». Соба-особа. В этом слове тоже есть что-то буржуйское.

Год назад они атаковали городской квартал имени Сулеймана. Из-за угла выехал танк и выстрелил. Снаряд попал в пятый этаж дома и на Мохаммеда упал каменный блок. Это было его первое ранение.

Спустя несколько месяцев он надел форму солдата правительственной армии. Хотел с другими боевиками проникнуть за линию фронта под видом армейского патруля. На их пути оказалась «высотка» с толковым снайпером. Стрелок догадался, что идут мятежники и открыл огонь. Ещё ранение. Долго лечился и опять воевал. Снова «пару раз зацепило, но не так сильно».

– А сейчас-то что произошло?

– Мы шли в атаку. В конце квартала имени Шейха Саида рядом с бывшим артиллерийским училищем стоял танк. Выпустил два снаряда. Меня ранило в позвоночник, других – в руки и ноги.

Бывший спецназовец называет себя моджахедом, участником джихада – священной войны мусульман против неверных.

–  Кто вас наставлял в жизни, кого считаете духовным отцом?

– Шейха Усаму бен Ладена, Абу аз-Заркави, Хаттаба чеченского. Видел их по телевизору ещё в детстве.

В ногах у раненного на полу замерли два мальчика лет десяти – младший брат и сосед.

Будущее Сирии. Маленькие манекены внезапно оживают, когда обращаюсь к ним. Сверкают глазами.

– А вы кем хотите стать в жизни?

– Моджахедами!

Мохаммед вдруг поднимает указательный парень вверх. Я думаю, что исламский революционер показывает мне жест всех джихадистов – «нет бога, кроме Аллаха», но ошибаюсь.

***

В небе над деревней происходит чертовщина – неясный ноющий гул превращается в рёв моторов над нашей крышей. И тут же удары и взрывы – дом затрясло.

– МиГ, русские МиГи, – произносит раненый.

Сolonel и другой сопровождающий нас повстанец хотят посмотреть, что стало с деревней после бомбардировки, а мне надо закончить интервью.

– Вы когда идёте в атаку, что чувствуете?

– Страха нет, ведь я был бы очень рад переместиться из этого мира в рай.

– Надеюсь, это последнее ваше ранение.

– Врач сказал, что я больше не смогу ходить.

Наш Сolonel уже входную дверь открыл. Затылком ощущаю его нетерпение. Надо прощаться с раненым.

– Если все же повезет и встанете на ноги, то чем займетесь?

– Мечтаю снова взять автомат. Когда здесь закончим – поеду в Палестину.

Водитель давит на газ и через минуту резко тормозит. Выскакиваем из минивэна. Из земли на пустыре торчит хвост не разорвавшейся ракеты. Замечаю надпись на русском: «Вложить пороховой заряд».

Вокруг уже собралось человек сорок местных. Все исступлённо кричат. Размахивают руками и палками. Один из них со злостью стучит по ракете молотком.

– Проклятый режим Асада! Проклятые русские! Аллах покарает их! Мы убьём их всех!

***

Моя страна поставляет вооружение президенту Асаду, и я ужасом вспоминаю, что на наших бронежилетах надписи «Press» не только на английском, но и на русском. Если кто-нибудь в этом захолустье знает, как выглядит кириллица, то нам крышка. Как поведут себя два боевика, сопровождающие нас? Не знаю.

Старый минивэн мчится дальше по кривой деревенской улице. Стоп – и здесь толпа. Люди мечутся и громко стонут. Мой оператор быстро наводит камеру и снимает. Крутится, как странная юла-бочонок в своем синем бронежилете. В этом месте ракеты разрушили несколько домов. Карета «Скорой» увозит убитых. Рыдающий мужчина бросается к нам. Его удерживают за руки крепкие небритые односельчане.

– Все, Сергей, уходим! – командую оператору. – Сейчас кто-нибудь догадается проверить документы.

К нашему водителю подскакивает огромный старик с растрёпанной седой бородой. В руках тяжелая чёрная трость.

– Вы кто такие?

– Мы из отряда «Защитники Пророка», а это парни с телевидения Канады.