Я знаком с биографией Всеволода Стратонова уже несколько лет. Он родился в 1869 году. Был талантливейшим человеком, основателем первой в России астрофизической лаборатории. А в 1917 году судьба занесла Всеволода Викторовича в Ржев. Здесь он работал управляющим местного отделения Государственного банка. Позже переехал в Москву, преподавал в МГУ. Он не любил большевиков и всячески сопротивлялся советской власти. За это его выслали из России. В 1922-м он навсегда покинул Родину, отбыв в Германию на «философском пароходе». Так именовали два рейса немецких пассажирских судов, доставивших из Петрограда в Штеттин более 160 высланных из Советской России оппозиционных представителей интеллигенции. Впоследствии профессор переехал в Чехию, преподавал в Праге. Его судьба трагична: в 1938 году Всеволод Стратонов покончил жизнь самоубийством.

Недавно выяснилось, что В.В. Стратонов всю свою жизнь вёл дневник – его мемуары под названием «По волнам жизни» были изданы в Москве. Сегодня мы представляем вниманию наших читателей страницы из этого дневника, рассказывающие о жизни в Ржеве.

Всеволод СТРАТОНОВ

РЕВОЛЮЦИОННАЯ ГРОЗА

… В конце января 1917 года мне пришлось переехать в Ржев – в качестве управляющего местным отделением Государственного банка. Ржев своей внешностью производил впечатление большого уездного города. В центральной части здания были получше, а к окраинам – только деревянные домики, часто – с садами. Улицы по большей части не вымощенные, тротуары вне центра дощатые, а нередко и вовсе их нет.

Посреди города – площадь, большая, окаймлённая недурными двух- и трёхэтажными домами. Это – торговый центр. Часть торговых рядов расположена на самой площади. Она вымощена, и на ней бывает еженедельно большой базар. Съезжаются крестьяне из соседних деревень, и грязь тогда на площади разводится изрядная. В одном углу площади – большая трёхэтажная гостиница. Дом освещён – что в Ржеве ещё большая редкость – электричеством, имелась собственная станция. Этому дому как лучшему в городе впоследствии суждено было стать большевистским совдепом.

Неподалеку от площади, в одном лишь квартале, на берегу Волги стоит здание Государственного банка. Оно также освещается электричеством – посредством собственной станции. Во всей остальной части города – скверное керосиновое освещение. Обращают на себя внимание хорошие здания городских школ – почти все по одному типу, с громадными окнами, дающими много света.

Город разделяется Волгой на две части: Князь-Федоровскую и Князь-Дмитриевскую. Остаток старины – удельного времени, когда город был поделён во владение двух братьев. Через реку между этими частями переброшен железный мост. До недавнего ещё времени, когда Волга сковывалась льдом, на ней устраивались кулачные бои: Князь-Фёдоровская сторона шла стеной на Князь-Дмитриевскую…

Одна из особенностей Ржева – его водоноски. Так назывались женщины, носившие из Волги на её гористые берега вёдрами воду в дома обывателей. Этим трудным делом занимались четыре тысячи женщин. Когда в городском самоуправлении поднимался вопрос об устройстве в Ржеве водопровода, оппозиция протестовала: – А что будем делать с водоносками? Чем они жить будут? Водопровода так и не устраивали.

Мы в банке завели свою водопроводную станцию. Как и в других старых русских городах, удивляло количество церквей. Ржев, несомненно, один из красивейших русских городов. Разбросан на нескольких холмах, покрыт множеством садов. Красив и покрытый снегом, особенно когда сквозь узоры церквей виднеется сумеречное красное небо, и в лунные ночи весной, покрытый ковром цветущих деревьев.

Для прогулок на нашей, Князь-Фёдоровской стороне, где расположен Государственный банк, служил начинавшийся от банка приволжский бульвар. На другой стороне реки, у князь-дмитриевцев, была роща. Но лучшей прогулкой бывало идти вдоль холмистых и облесенных берегов ещё узкой здесь Волги.

Жизнь в Ржеве, когда я сюда переехал, шла как будто нормально, и ничто не предвещало вскоре разыгравшихся событий. Небольшой город с его тридцатитысячным населением был, однако, переполнен солдатами. В ту пору здесь стояла резервная бригада, состоявшая из четырёх полков и насчитывавшая в своих рядах тысяч тридцать солдат. Офицеров также было множество: одних молоденьких прапорщиков, проходивших офицерские повторительные курсы, было около тысячи.

Бригадой командовал полковник Мириманов и поддерживал в качестве начальника гарнизона железными руками суровую дисциплину. Порядок был в гарнизоне образцовый, и неоднократно приходилось слышать выражения удовольствия по поводу того, что жители, несмотря на такое количество солдат и притом малодисциплинированных, из пожилых запасных, – не испытывают никаких неудобств от такого переполнения войском. Держал Мириманов сурово в руках и офицерскую молодёжь. Его административные заслуги признавались всеми, кро ме, разумеется, подтягиваемых.