Как мы уже сообщали, полтора года назад, на 100-летний юбилей «Ржевской правды» генеральный директор ПАО «Электромеханика» В.В. Константинов преподнёс в дар редакции электронный вариант газеты за 1917-й и 1918 годы. Виктор Вениаминович обещал продолжить эту работу и слово своё сдержал. В Российской национальной библиотеке (г. Санкт-Петербург) были отсканированы номера «Ржевской коммуны» (так тогда именовалась наша газета) за 1919 год. И сегодня мы предлагаем вниманию читателей материалы вековой давности.
ДЕНЬ ВИНТОВКИ И НАЛОГОВОЕ БРЕМЯ
1919 год был, несомненно, одним из самых тяжёлых для советской России. Гражданская война полыхала на севере и юге, западе и востоке. Поэтому не случайно уже 1 января свой первый приказ Ржевский Уездный Военно-Революционный Совет посвятил «оружейной» теме: «Красная Армия испытывает острую нужду в оружии, особенно в винтовках 3-линейного образца и шашках. Ржевский уездный комиссариат по военным делам в согласии с декретом Совнаркома о сдаче оружия приказом своим от 20 декабря 1918 года №163 предложил населению, учреждениям гражданского ведомства и нештатным войсковым организациям Ржева и уезда сдать все имеющиеся у них исправные и неисправные винтовки, пулемёты и револьверы всех систем, патроны к ним и шашки всякого образца к 27 декабря 1918 года. Сдать не позднее «дня винтовки» – 3 января 1919 года. Крайний срок сдачи – 5 января 1919 года». Подписал этот грозный документ председатель ржевского «эрвээса» Сомик.
Продолжалась деятельность советских органов по национализации и постановке на учёт имущества ржевских богачей (и не только их). Так, коллегия отдела народного образования в январе 1919 года приняла решение взять на учёт все находящиеся у ржевитян музыкальные инструменты, картины и другие предметы, представляющие художественную ценность. Было запрещено без разрешения отдела вывозить из города все вышеперечисленные «предметы художественного творчества».
В тот период активно облагалось налогами имущество населения. К примеру, за корову или лошадь следовало заплатить 10 рублей, за рояль, пианино, граммофон, велосипед и самодвижущийся экипаж (надо понимать, машину) – 100 рублей. Налог в сумме 25 рублей взимался с холостых и незамужних граждан в возрасте от 25 до 40 лет. Даже курящим приходилось платить за свою вредную привычку – по 5 рублей. Когда бывший хозяин гостиницы (к тому моменту уже экспроприированной) Павел Немиров обратился в органы власти с просьбой уменьшить возложенный на него налог в 7000 рублей, в «Ржевской коммуне» появилась заметка, автор которой, подписавшийся псевдонимом Кнут, заметил: «Его (Немирова. – О.К.) нужно обложить не семью тысячами, а в девять раз семью».
\
«СБРОСИТЬ СТАРОЕ»
Контроль осуществлялся повсеместно. Скажем, в газете публиковались списки бывших офицеров Ржева и уезда, требующих к себе особого внимания властей. А с 15 марта была официально введена цензура: все печатные издания, готовившиеся к выпуску, необходимо было сначала доставить на улицу Коммуны, 82. Власть в тот период боролась с остатками черносотенцев. Недаром 26 марта газета сообщила: вблизи Виндавского вокзала (Ржев-2) кто-то развесил лозунги «Бей жидов!». Ржевский Уездпродком сообщал о введении твёрдых цен на продовольствие: масло коровье – 530 рублей, сыр голландский бакштейн – 320 рублей, сыр швейцарский – 420 рублей, молоко – 26 рублей, творог – 80 рублей.
Шла постоянная работа по искоренению всего, что пришло в день сегодняшний из «прошлой» жизни. В апреле 1919 года «Ржевская коммуна» написала о предполагаемом снесении каменных торговых рядов на Советской площади (следует заметить, что эта идея несколько позднее всётаки была воплощена в жизнь). Некий корреспондент, подписавшийся «Чуткий красноармеец», 23 мая написал заметку под названием «Старое нужно сбросить». В ней он с неудовольствием сообщал, что улицы Большая Спасская, Успенская, Малая Спасская попрежнему не переименованы. Интересно, что работники редакции не внесли в статью правку, хотя на тот момент Большая Спасская уже стала улицей Коммуны. «Чуткий красноармеец» вносил предложение и о переименовании стационара на улице Грацинского, отмечая, что хирургическое и родильное отделения Ржевской земской больницы носят имя Николая Ивановича Болоболина, и там до сих пор висят портреты известного ржевского купца. Автор статьи предлагал присвоить больнице имя Грацинского. В конце своей корреспонденции он отметил: «Такие и другие подобные переименования нужно сделать как можно скорее везде и всюду, дабы скорее забыть старое».
Журналист И.А. Анишев писал об открытии в Ржеве Народного дома. Он резко критиковал положение дел в этом городском учреждении культуры: «… увешали грязные, неуютные стены зала бывшей Немировской гостиницы портретами великих специалистов, открыли ресторан-чайнушку и … выдвинули на арену бильярд». Далее Анишев заметил: «Дом этот носит марку дома трудящегося населения. На самом деле в его члены записалась в большинстве случаев хулиганствующая шайка «безработных», но не нуждающихся в работе выродков местной мещанской буржуазии. И этот Народный дом превратился сейчас же в клоаку страстишек игры на упомянутом выше бильярде». Одним из наиболее значимых событий 1919 года в Ржеве (с современной точки зрения) стало создание исполкома городского Совета. До 17 июля исполнительную власть и в уезде, и в городе осуществлял уездный исполком. И вот, наконец, было решено создать аналогичный орган в Ржеве. В состав исполкома горсовета вошли пять человек, а возглавил его Р.Ф. Ушацкий.
По-прежнему имело место тяжелейшее положение с продуктами питания. 12 июля «Ржевская коммуна» проинформировала читателей: большинство населения уезда ест хлеб со жмыхом, использует в качестве продовольствия головицу и мох. Поэтому далеко не случайно в газете появилась и такая информация (с подписью – «Удочка»): «На Волге в окрестностях города ежедневно можно слышать взрывы бомб и гранат, и незнакомому с подобным явлением гражданину, наверное, придёт в голову мысль, что столько дорогой в настоящее время для советской России материал, как бомбы и гранаты, употребляется на какое-нибудь важное дело; но нет, это «господа» от нечего делать глушат рыбу». Думается, автор публикации явно лукавил: конечно, не только бывшие господа, но и представители других слоёв населения в условиях голода вовсе не «от нечего делать» добывали рыбу, а исключительно из желания пополнить свой скудный рацион. А вот наличие бомб и гранат у населения свидетельствовало о том, что, несмотря на устрашающие приказы, оружия на руках всё ещё оставалось предостаточно.
\
ПРИМЕРЫ «РЕВОЛЮЦИОННОЙ СОЗНАТЕЛЬНОСТИ»
В одном из летний номеров газеты встречаем информацию о том, что во многих деревнях и сёлах уезда появлялись велосипедисты «буржуазного происхождения», которые вели антисоветскую агитацию. Что могла противопоставить этому явлению новая власть? Бдительность, суровую революционную законность и сознательность трудящихся масс.
26 сентября уже в «Ржевской коммуне» появилась заметка под заголовком «Пример революционной сознательности». Её автор – Анишев – писал: «В первых числах сентября состоялся в городе Ржеве первый субботник женщин, работающих в союзе «Игла». Работа проводилась на Виндавском вокзале и заключалась в выгрузке походных кухонь, повозок, проволочных кругов весом до 45 пудов каждый, телефонных аппаратов и т.д. Пусть каждая женщина-работница возьмёт пример со своих товарищей. Буржуазные же куклы пусть ещё раз зарубят себе на носу, что они всё-таки ни на что не способны больше, как только ходить в различные сады с напудренными до отвращения носами да подведёнными глазами, ротозеющими на сожигаемые «роскошные фейерверки» пиротехника Коллара, запускающего в вечернее небо «огненных змиев». Вот так, как говорится, досталось всем сёстрам по серьгам.
А недовольство пиротехническими устройствами ржевских мастеров привело к тому, что в январе 1938 года шестидесятилетний работник частного пиротехнического производства Павел Иосифович Коллар по приговору тройки УНКВД был расстрелян…
Любопытно, что в первые годы советской власти уголовная статистика не пряталась «за семью печатями» и являлась достоянием гласности. Так, в конце октября 1919 года «Ржевская коммуна» проинформировала ржевитян: с 1 января заведено 664 уголовных дела, раскрыто – 430. Показатели по отдельным видам преступлений выглядели так: краж – 138 (раскрыто – 94), вооружённых нападений – 8 (7), ограблений – 8 (6), мошенничеств – 8 (5), убийств – 4 (3), краж со взломами – 25 (21), краж лошадей – 181 (91).
\
КУЛЬТУРУ – В МАССЫ!
Большой интерес для ржевитян, несомненно, имеет статья заведующего городским музеем П.Ф. Симсона, опубликованная в «Ржевской коммуне» 9 марта. Симсон рассказывал, что ещё осенью 1913 года москвич М.С. Воробьёв пожертвовал Ржеву этнографические и археологические экспонаты для музея, который стал носить его имя. Подаренные москвичами артефакты пролежали в Ржеве без дела четыре года. Наконец, 17 декабря 1917 года городской музей был открыт. Он находился в доме купца Красавина, на торговой площади КнязьФёдоровской стороны. Заведующий музеем также сообщил, что в 1919 году в музее находилось: 2559 предметов и 497 книг, подаренных Воробьёвыми, и 1352 предмета, подаренных самим Симсоном.
В суровые дни Гражданской войны на страницах «Ржевской коммуны» можно было встретить даже стихи. Вот только одно стихотворение, помещённое в мартовском номере:
Что? Мороз… Так пусть!
Недолго Чарам зимним пировать –
Встрепенётся шумно Волга,
Льдов недвижную печать
Живо сломит. И в разливе,
Горделива и вольна,
Загуляет в блеске алом
Рокотливая волна.
Под стихотворением подпись: Николай Попов. Можно предположить, что речь идёт о первом опыте уроженца Ржева, будущего известного советского писателя Н.И. Попова. Но это – тема отдельного разговора.
Кстати, в тот период на страницах газеты можно было встретить немало публикаций, посвящённых вопросам культуры. Например, есть информация о том, что в помещении бывшей женской гимназии с публичной лекцией выступил магистр Гейдельбергского университета А. Попов, тема лекции – «Кристаллизация революции». А 20 октября 1919 года состоялось первое заседание уездной архивной комиссии. Её председателем был избран П.Ф. Симсон (как отмечалось в газете, «специалист и знаток древностей»). На первом заседании уже был намечен план работы по охране архивов, «часть которых, – сообщалось в информации, – буквально гибнет на наших глазах». Интересно сообщение о пополнении городской библиотеки «ценным вкладом». Из имения Бобровка Козинской волости (бывшие хозяева – Рачинские) были доставлены в Ржев около 5000 «научных книг на французском, немецком и английском языках, по различным отраслям знаний, главным образом, по психологии, философии и истории». Вероятно, речь шла о библиотеке известного учёного, создателя школы для крестьянских детей Сергея Александровича Рачинского. Правда, его имение находилось в селе Татево Оленинской волости, но именно там был создан совхоз «Бобровка». Судьба этой уникальной библиотеки неизвестна. Вероятнее всего, она погибла в Ржеве во время немецкой оккупации.
Любопытен репертуар спектаклей и концертов, проходивших в клубах и Народных домах Ржева в День раненого красноармейца 7 декабря 1919 года. Клуб имени Карла Маркса – спектакли «На чьей стороне справедливость?» и «Медведь»; клуб имени Грацинского – «На конспиративной квартире» и «Порченый»; клуб имени Троцкого – «За революцию, за свободу!» и «Чужая жена»; клуб «Просвещение» – «Восставшие»; Народный театр Немирова – «Алтарь свободы и любви»; Народный дом Московско-Виндавской железной дороги – «Княгиня Капучидзе»; Народный дом Александровской железной дороги – «На бойком месте»; фабрика «Рало» – «Люди огня и железа». Несмотря на все трудности, переживаемые населением, исполком городского Совета думал и о перспективе. Так, 16 декабря 1919 года газета сообщила: городские власти провели переговоры с одной из фирм Москвы о проведении в Ржев электричества. Отмечалось, что если горсовет согласится с предложенными фирмой условиями, то «вопрос об электрическом освещении вполне утвердится в положительном смысле».
