ВОСПОМИНАНИЯ О СЕМЬЯХ РЖЕВИТЯН БУБЕННИКОВЫХ И ПОЯРКОВЫХ
Продолжение.
В ЭВАКУАЦИЮ
15 июля нас, несколько семей, разместили в двухосном товарном вагоне. Поезд следовал с соблюдением маскировки – перед отправлением гудок не подавал. Из вагонов на остановках выходить остерегались, чтобы не отстать. Запомнилась остановка в Погорелом Городище. По перрону сновали солдаты в касках – похоже, эшелоны, стоявшие на путях с замаскированными зелёными ветками орудиями и другой техникой, направлялись на фронт.
С нашим поездом ехал и мой дядя Николай Фёдорович. Расставаясь со мной в Москве, он дал мне аж целый червонец – неслыханно много. Я не удержался и тут же купил мороженое. На дорогу нам выдали рейсовые продовольственные карточки и кое-какие продукты из запасов железной дороги, загруженные в состав ещё в Ржеве.
Ехали мы долго, куда везли нас – неизвестно. Наконец, прибыли в Башкирию – эшелон поставили под разгрузку на станции Туймазы. Здесь нас ожидал большой конный обоз на военных телегах-бричках. Говорили, всего – порядка пятисот подвод. Извозчики – пожилые мужчины в полувоенной одежде, многие без ноги, на деревянном протезе, ветераны Первой мировой и Гражданской войн. Тем не менее, они были мобилизованы. Прибытия нашего поезда они ждали больше суток.
Сразу после выгрузки из вагонов семьи стали размещаться на подъезжавших бричках. Ехать надо было до районного центра – села Шараны, что в 35 км от станции. Некоторым семьям сразу предоставили жильё в деревнях Шаранского района, большинство из которых – поголовно с татарским населением, не говорившим по-русски. Добираясь в Шараны, в одной такой деревне мы остановились на отдых. Зашли в хату, половину её занимал приподнятый дощатый настил, на котором размещалась вся домашняя утварь, вплоть до постели. Тут же – самовар, горшки, тазы, одежда и обувь навалены кучей, и среди этого добра большая татарская семья – от стариков до малолеток. И, главное, никто не знает русского языка, лопочут что-то по-своему, полулёжа или полусидя едят. Жестами пригласили нас выпить чаю, но мы скромно отказались.
Привезли нас в райцентр Шараны уже за полночь, до утра разместили в помещениях школы и клуба, затем – по домам и хатам. Нас, Поярковых и Козловых, определили на одну из окраин села, в Заречье, в свободный домик из двух комнат и кухоньки – там мы и жили до поздней осени.
НА НОВОМ МЕСТЕ Первые дни знакомились с местностью. На окраине Шарана протекала небольшая речка Шаранка, с другой стороны, в отдалении, – сосновый бор, с третьей – небольшой березняк, за ними – поля, а в дальней округе – леса, простирающиеся на десятки километров. На одной из окраин, на пригорке, – школа, в которой нам предстояло учиться, за ней – ветлечебница с большим загоном и полем, а у небольшого оврага – полузаброшенный кирпичный заводик. В центре села – небольшая площадь, рядом – одноэтажный раймаг, по соседству – рынок. Из предприятий – райпрокомбинат. Пара каменных зданий в центре – районная администрация.
Познакомились и с местными ребятами-сверстниками. Многие из них были связаны с крестьянским трудом и бытом; имели дело с лошадьми: гоняли на водопой, в ночное, свободно ездили верхом, умело запрягали и т.д. Самой ходовой обувью у местного населения были лыковые лапти, причём почти все плели их сами, зимой носили валенки (тоже собственного изготовления). Пока не закончилось лето, мы, ребята, ходили ловить на речку раков, посещали ближний лес, где собирали ягоды черёмухи, которой в лесах было полно, и рябину. Сушили их, делали заготовки на зиму.
Нам сообщили, что учебный год начнётся не раньше 1 октября, а до этого каждый школьник должен принести в школу справку о том, что отработал в колхозе не менее 20 трудодней. Поскольку климат здесь по сравнению с нашим более жаркий (континентальный), местные выращивали дыни, арбузы, гречиху, занимались пчеловодством. Соответствующий ассортимент продуктов можно было сравнительно недорого купить на рынке. Тем не менее, для «городского» населения, в том числе «аккулированных» (эвакуированных, как нас называло местное население) существовала карточная система. Норма хлеба на каждого составляла 300 граммов.
Дедушка вскоре устроился работать сторожем в раймаг. Анна Ивановна Пояркова-Козлова – в районную администрацию. Осенью мы пошли в школу. Туда уже трудоустроились учителя, эвакуированные из Ржева и других городов. Вскоре узнал, что на том же эшелоне в Шараны прибыли наши квартиранты Марковичи. Здесь, в глубоком тылу, восприятие войны как-то притупилось. Но из Ржева приходили тревожные письма. Город к тому времени часто бомбили, немцы рвались к Москве. Многие ржевские предприятия эвакуировали на восток. Мать с братом с «окопов» вернулись домой, одной семьёй жили с моими дядями, которые сутками пропадали на работе. Жители зарывали наиболее ценные вещи и покидали город, бросив свои дома.
